Молчание Апостола
Шрифт:
– На пол, Джеймс, на пол! – приказал Артур.
– О, у меня нет проблем, сэр, – невозмутимо произнес дворецкий. – Вы же знаете, что стреляли не в меня.
Видимо, вычислив на глазок траекторию пули, он остался доволен, и закрыл жалюзи, а потом и плотные дубовые ставни, после чего отправился к стене, украшенной барочной лепниной, захватив по пути столовый нож.
– Салли, – бросил он на ходу, – выключите свет во всех комнатах. А вы, сэр, мэм, прошу прощения, но лучше ползком двигайтесь в коридор и потом в гостиную.
– Мы что,
– Нет, сэр. Я вытащу пулю – вот она, вошла прямо в ногу ангелочка…
Он выковырял пулю из стены себе на ладонь.
– …И закрою ставни на всех окнах, выходящих на улицу.
Эли уже на четвереньках с впечатляющей скоростью перемещалась по коридору. Артур в такой же позе двигался за ней. Эли внезапно остановилась.
– Джеймс, дайте-ка мне пулю.
Робертсон протянул ей смертоносный кусочек металла. Пуля даже не деформировалась. Эли, сев на ковровой дорожке, рассматривала ее.
– Семь-шестьдесят два, если на глазок.
– На глазок до сотых? – отозвался Артур.
– НАТО-стандарт. И длинная. Винтовочная.
– Конечно, мэм, – вставил свои два пенни Джеймс. – Кто же пойдет на такую работу с пистолетом?
После неудачного выстрела брат Дидимус выругался, сбив дыхание и заскрежетав зубами. Меня бы туда хоть с голыми руками, хоть с ножом. Раскроил бы я глотку проклятому аристократу от уха до уха.
Дворецкий, однако, смелый малый. Спокойно ковыряется в оконной дырке, посматривает в мою сторону. Не боится, потому что понимает, гад, что пришел я за другим типом.
Но, хвала Иисусу, я не видел, чтобы кто-то схватился за телефон. Однако пора убираться. Патрульных машин в этом районе – здесь ведь богачи в основном – полно, и по звонку приедут мгновенно.
Брат Дидимус с профессиональной быстротой собрал все свое хозяйство в кейс и сбежал вниз, к выходу, не забыв поставить кодовый замок на взвод. Ничего, не уйдет от меня МакГрегор, подумал он. И не таких зверей отстреливали. Еще сойдемся.
– Всё, сэр, можно перемещаться по дому вполне спокойно. Кроме, думаю, столовой, – рапортовал Джеймс. – Ставни я всюду закрыл наглухо.
– Тогда почему же «кроме столовой»? – поинтересовался Артур.
– Я так думаю, что стрелок наш после своей неудачи должен был уже исчезнуть, но береженого Бог бережет, – отозвался дворецкий. – Полицию вызывать будем?
– К черту! – отрезал МакГрегор. – Кроме испорченного вечера, а я так думаю, и всей ночи, иной пользы мы от нее не получим. Да ведь еще и этот идиот Кэмпбелл примется кишки мотать: кто, по вашему мнению, да зачем, кому дорогу перебежали, и прочее. А его морда – это наипоследнейшее, что мне хотелось бы сегодня видеть. И вообще я есть хочу.
С этими словами он поднялся и направился в столовую.
– Есть?
– А по бокалу «Мерло»? – на ходу спросил Артур.
– «Мерло»? Можно и по два. – Она бросилась догонять МакГрегора.
– А ростбиф? – удрученно заметила Салли. – Уж я так старалась. Все, как вы, сэр, любите. И майоран, и базилик…
– Твой труд, дражайшая моя, не будет недооценен, – пропел Артур, откупоривая бутылку вина и наполняя два бокала. – А сейчас, Салли, иди-ка спать. Думаю, тебе на сегодня развлечений хватит. Ты, пожалуй, тоже, Джеймс. Хороших снов!
– Ни за что. Только после вас, – решительно отрезал дворецкий. – Я, если позволите, в коридоре посижу, Библию почитаю. Если что, позовете.
– Ну, как знаете, мистер Робертсон. Итак, Эли, за удачное завершение трудового дня и наше здоровье!
– А что, день уже завершен? После вина я потребую душ.
– Он в вашей спальне. Как и во всех остальных. Cheers!
Они чокнулись и отпили по глотку.
– Ну и? – поинтересовался Артур.
– Божественно, – отозвалась Эли. – Послушайте, Артур, Джеймс действительно будет читать Библию?
– Это единственное, что он читает. «Библия в изложении для детей». Некогда подаренная мне моим дедом, светлая ему память.
– А кем он был? – спросила Эли, допив вино и облизывая губы.
– То есть, как это «кем»? Баронетом МакГрегором.
– И только?
– Нет. Еще – историком. Профессором. Естественно, Кембридж. В годы войны – членом союзнической комиссии по возвращению награбленных нацистами ценностей. В чине полковника армии Его Величества. И, главное, он был чудесным и добрейшим человеком. Со мной, во всяком случае.
– Понятно. И, дабы и вы выросли добропорядочным христианином, подарил вам этот дайджест.
– Ну да. Еще, впрочем, и потому, что книга эта с ним прошла всю войну. На груди. Вы же понимаете, что носить на груди полный текст Библии… Это неприлично оттопыривало бы мундир. Ну, откупориваем вторую?
– Э… благодарю вас, Артур, но я хотела бы в душ – и на боковую. Что мне можно будет надеть после купания?
– Если устроит одна из моих рубашек…
– Вполне.
– Тогда позвольте вас проводить в ваши покои. Где я все вам покажу.
– А вы?
– А я отправлюсь в свои. Это рядом с вашей спальней, через стенку. Удобно. Если что – крикнете.
Они прошли в гостевую спальню. Артур включил свет и достал из ящика бельевого шкафа аккуратно сложенную белую в полоску рубашку. Эли, развернув ее, приложила к плечам. По длине рубашка доходила ей почти до колен.
– В самый раз, спасибо.
– А там, – он указал на дверь в глубине спальни, – ванная. Зубные щетки, выберете на свой вкус, паста, шампунь. И душ, о котором вы мечтали.