Молчание Апостола
Шрифт:
Покатав под языком восхитительный напиток, Артур проглотил его, удовлетворенно вздохнул и произнес:
– Поразмыслите пока над Gelato, мадемуазель.
– Ах, уже не виконтесса? – Эли явно приходила в себя после выпитого коньяка. Она даже улыбалась. – Думать над тем, каким мороженым мне хочется насладиться, нет необходимости. Шоколадное. И только шоколадное.
Официантка, стоявшая в проходе дверей, ведших на кухню, услышала последнее произнесенное Эли слово, и, вопросительно приподняв брови, показала Артуру два пальца: «Две порции шоколадного?» МакГрегор отрицательно мотнул головой, показав один палец. После чего тем же
Вечер предыдущего дня
Карлик с плечами гиганта медленно и вдумчиво водил лезвием ножа Боуи по мелкозернистому точильному бруску, приладив брусок на колене. Темноволосый курчавый парень, одетый так же, как карлик – в серый испачканый пятнами масла комбинезон – опустив голову на стол, то ли дремал, то ли просто задумался о чем-то своем.
Нико, – вообще говоря, карликом он не был, но ростом явно не вышел, едва дотянув до четырех с половиной футов; впрочем, недостаток роста он с лихвой компенсировал фантастической шириной плеч и еще более фантастической силой – сделав еще пару движений, попробовал остроту лезвия большим пальцем. В тот же самый момент запищал лежавший на столе мобильник. Нико, опередив Эннио – так звали темноволосого – схватил аппарат и впился взглядом в дисплей, на котором высветилась небольшая фотография звонившего – могучего седобородого старца.
– Слушаю, Мастер, – подобравшись, четко произнес Нико.
– Ни-и-ико… – раздался в трубке раскатистый теплый баритон. – Мой самый надежный человек… Как вы там, в Лондоне? Все живы-здоровы?
– Все живы, если вы о наших, Мастер. Ситуация вокруг Ланселот Плейс как-то притихла, сошла на нет. Но мы посматриваем – и внимательно.
Эннио, поняв, что Нико разговаривает с шефом, встал и вытянулся, словно Мастер сам внезапно появился здесь, в тускло освещенном подвале. Курчавый Эннио был чуть ли не в два раза выше своего старшего товарища. Впрочем, для итальянца он был довольно высок: шесть футов с довеском. Рост, спортивное сложение, огромные глаза с длинными ресницами – всё это неизменно заставляло лондонских девиц провожать экзотического красавца томным взглядом. Так что на любовном фронте – несмотря на очень непрезентабельную одежду – у Эннио проблем не было. Проблема была лишь в том, что Нико крайне неодобрительно относился к романтическим победам итальянца.
– Посматриваете… Это хорошо, – одобрил Айнштайн. – А ситуация и должна была сойти на нет: ты же знаешь, что мы все трое покинули не слишком гостеприимную Англию. На пока. Правда, по дороге влюбленная парочка – ты понял, о ком я – как-то растворилась. Но со временем материализовалась. И потому тебе надо срочно вылетать в Реджо ди Калабрия.
– Откуда Мастеру стало известно, что объекты именно там? – спросил Нико и тут же прикусил себе язык: с боссом так не разговаривали.
– Я мог бы и не отвечать на твой вопрос, дорогой мой Нико, но отвечу. Деньги. Деньги позволяют приобрести всё, включая информацию. А теперь слушай внимательно. Вылетаете из Хитроу рейсом «Алиталии» в восемь вечера. Да. Именно «вылетаете». Ты и Эннио. Билеты вам я уже купил через онлайновое агентство. Предъявите у стойки «Алиталия» документы – и заберете билеты. Самолет летит до Рима, там, в порту Фьюмичино пересадка. Придется часов девять-десять провести в аэропорту. Вылет из Рима в Реджо в два дня. Пока все понятно, ничего не забудешь?
– Понятно все. Сказанное запомнил до единой детали, – рапортовал Нико.
– Далее. Из Реджо
– Прошу прощения, Мастер, но эту информацию вы вряд ли купили у них, – попытался сострить карлик.
Айнштайн расхохотался, да так громко, что хохот из трубки эхом разнесся по подвалу.
– Нет, конечно. Не у них. Кстати, я даже не назвал бы это информацией. Скажем так: Догадка, основанная на логике. Аренда машины отпадает: нужно светить документами. По той же причине отпадает самолет. Автобус? Слишком мало пространство для маневра – а какой-то маневр в любой момент может понадобиться. Остается поезд.
– Снова прошу прощения, Мастер, – с подчеркнутой вежливостью произнес Нико, – но почему не Сицилия? Четверть часа паромом – и они там.
– Чтобы делать что? Пасти коз? – Айнштайн начинал сердиться. – Вступить в ряды мафии? Уйти в монастырь? Нет, поезд. И только поезд. Поездов из Реджо не так уж много – пригородные не в счет. Ну что там? «Трениталия» на Милан, Флоренцию, Рим, Неаполь, ночной тихоход на Рим… Пожалуй, и всё.
– Логично, – кивнул Нико.
– Вот видишь? Если действительно поезд, узнать какой именно, который вагон и так далее.
– Как узнать, Мастер?
– Нико, ты заявил, что запомнил все сказанное до единой детали. А ведь я сказал: «Деньги позволяют приобрести всё, включая информацию». Отозвать в сторонку любого из кассиров, поговорить. Душевно. Не пугая. Деньги, деньги, деньги. Описать наших голубков, показать фотографии. Если не видели сами, пусть поспрашивают коллег. Эннио и летит с тобой не только потому, что итальянец, но и потому, что умеет располагать к себе людей. Теперь все понято?
– Так точно, Мастер!
– Не провалите?
– Ни за что!
– Добыв всю информацию, звонок мне – из Реджо. Всех благ. И не тяните. В Лондоне уже полпятого, а в Хитроу надо быть за час до. И оденьтесь чуточку приличнее. Хотя бы джинсы, рубашки, куртки.
В трубке запищали гудки отбоя. Айнштайн отключился.
– Итак, милая, – произнес Артур, сделав приличный глоток коньяка и взглянув на часы, – мы можем провести здесь еще полчасика. Начать, как ты сказала, следует с упокоившегося профессора Лонгдейла. Кроме того, ты добавила, что наш профессор являл миру не свое истинное лицо, а множество масок.
– Да… – тихо отозвалась Эли, не поднимая взгляда. – Но Артур, дорогой, ты не думаешь, что беседовать здесь, в ресторанчике, не совсем безопасно?
Он хмыкнул:
– Почти уверен, что безопасно. Нам даже не нужно переходить на гэльский. Английский в Италии настолько непопулярен, что даже в Риме тебе пришлось бы набегаться, чтобы найти хоть одного человека, способного тебя понять. Думаю, в Реджо таких людей не существует вообще. Кстати, меня удивило то, что ты не владеешь итальянским. Родной язык французский, прекрасное знание латыни, древнегреческого, иврита – и вдруг такой прокол… Впрочем, об этом в следующий раз. Итак: профессор Лонгдейл. Позволю себе воспроизвести твои собственные слова…
Эли подняла голову и с удивлением посмотрела на МакГрегора.
– Ты эти слова запомнил все до единого?
– Такое уж странное свойство моей памяти. Ты сказала, что он преподносил себя как воинствующего атеиста, борца за науку против религии – вместе с Доукинзом и прочими. Так, я не ошибся?
– Ни на йоту.
– Не хочешь ли ты сказать, что воинствующим атеистом он не был?
– Воинствующим – да, атеистом – нет. Ты ведь не назовешь атеистом человека, исповедующего культ сатаны?