Молчание небес
Шрифт:
Лейтенант Сивцов тяжело вздохнул, натянул на голову тяжёлую промокшую кепку.
– И свисти там поменьше – денег не будет. Да и не слышат они тебя… Палочкой помахивай, грейся, – мрачно пошутил напоследок капитан. – Жилет не забудь.
Сивцов вылез из машины. В бытие цвета «мокрый асфальт». Серое небо. Серые октябрьские деревья. Серая дорога. И тоскливый мелкий дождь, идущий четвёртый час подряд.
Нехороший это был участок. Гробились здесь постоянно. Через сто метров от поста начинался крутой опасный поворот.
Аварии прекратились. Но начальство пост не снимало, стараясь привить водителям устойчивый условный рефлекс. Сегодня в виде раздражителя выступал насквозь промокший лейтенант Сивцов.
Озябший «раздражитель» тормозил каждую пятую по счёту машину. Просто решил так для себя: каждую пятую… Проверял документы, заглядывал в кузова и багажники… И так в течение часа. Затем обсыхание, согревание и никотиновое отравление в дежурной машине в течение десяти-пятнадцати минут – и опять на дорогу…
Во, пятая!.. Чёрный «форд»…
– Фу-у! – устало и нервно выдохнула из себя девушка. – Чуть было не уложила этого сучонка! Ещё бы минута – и точно кончила бы!.. Чего он к тебе прискрёбся?
– Убери пушку, дура! Что за манера: за оружие хвататься? И дай полотенце из бардачка.
Девушка засунула пистолет во внутренний карман куртки, подала водителю полотенце.
– Чего ему надо было? – повторила она вопрос. – Деньжат срубить захотел?
Напарник вытер полотенцем мокрые волосы.
– Обычное дело… Проверка… Угнали, говорит, похожий «форд». Мент как мент… Только мокрый очень! – хохотнул он. – Прикури мне, руки заняты… И рожа простецкая… А ты сразу за ствол! Так и дурь до хозяина не довезём, по трупам выследят… – Он зачмокал губами, раскуривая тухнувшую сигарету. – Мент как мент… – опять повторил он. – Пусть живёт… Повезло.
– Ну, что там? – еле сдерживая зевоту, спросил капитан.
– Да всё нормально. Документы проверил, багажник… В свадебное путешествие ребята едут.
Сивцов держал в руках кепку и жилет и оглядывался: куда бы их положить? Под ноги уже натекло полный коврик.
– Самое то-о-о, – капитан всё-таки зевнул во всю ширь. – По такой-то погоде… Только и женихаться в гостиницах…
– Нормальные ребята…
Лейтенант положил вещи под ноги, на коврик.
– Всё, едем. Печку включить? Замёрз, поди…
– Нормально, обсохну…
На самом деле Сивцова колотило. Дрожь волнами накатывалась снизу по спине к затылку. Казалось, даже волосы шевелятся.
Он закрыл глаза, откинул голову на подголовник. Машина тронулась.
Тихо урчал двигатель. Шелестела лопастями печка. Шипела рация, настроенная на полицейскую волну. Долдонил невнятно о
Смена, скоро смена… Домой… Трясет-то как всего! Простыл, что ли? Что ж за день такой тягостный выдался?! И пост на куличках, и погода собачья, и капитан этот в напарниках… Ох, Господи, жить не хочется! Умереть бы…
Он ещё немного поворочался и провалился в сон.
Очнулся от громкого говора.
– …Как где? В часть едем, пересменка скоро! – отвечал капитан по рации.
– Шестой, у вас авария на 76-м километре. Как раз за вашим постом. Возвращайтесь. Водители позвонили с трассы…
– Чтоб тебе…! – выругался капитан, разворачивая машину.
– …«Форд» чёрного цвета, – продолжала бубнить рация. – Слетели в кювет при обгоне. Два трупа: девушка и парень…
Сивцов вжался в сиденье, закаменел.
– Господи! Это же я их!.. Задержал бы подольше – никакого бы обгона не было! Про поворот предупредил бы… Пожалел, дурак, водилу: «насквозь промокнет, жених»! Пожалел, дурак, пожалел, называется!.. Эх, судьба-паскудница! Две минуты!!! Две минуты…
Сухая ветка
– Ну, как вы здесь жили-то?
Григорий сидел с братом за опустевшим, уже прибранным столом. Лишь перед ними стояла бутылка водки да тарелка с холодцом.
Разошлись уже все, хоронившие и поминавшие маму. Сестра Наталия копошилась на кухне с Лидой, женой брата Сергея, посуду мыли, переговаривались невнятно.
– А чего… По-старому живём… Ничего нового… Тракторю так же, а Лидка – на птичнике… Чего у нас… По-старому всё…
Серёжка сидел с тёмным осунувшимся лицом. Кожа обтянула скулы, как у скелета. Лишь две глубокие складки вдоль носа да мешки под глазами… На брата старался не смотреть. Ладони сжаты на столе в замок. Боялся: разожмёт, а пальцы задрожат.
– Ты чего так поздно приехал-то? Чуть без тебя не закопали…
– Машина сломалась, – Григорий отвечал спокойно, хотя внутри всё вибрировало от этой мысли: закопали – и даже напоследок маму не увидел бы. – Пока попутку поймал… К вам же мало кто ездит: грязище – не проехать… Водила, когда починится, подъедет за мной.
Он взял бутылку, разлил по стаканам.
– Так ты что, без ночёвки? – Серёжка поднял голову.
– Без. Хрен её знает, как обратно доберёмся. А завтра в девять встреча важная, там опаздывать нельзя… – Он осёкся, поняв, что сморозил что-то непотребное. – Давай за маму, – сказал глухо.
– Давай.
Серёжка тоже встал. Помянули.
Вошла старшая сеструха Наталия.
– Мужики, ну что ж вы без закуски?! Сейчас, я принесу.
– Да есть холодец, не надо, посиди с нами…
– Сейчас, сейчас… – Она принесла всё-таки солёную капусту, хлеб, котлеты.
Теперь сидели втроём. Три ветки одного дерева. Ещё раз помянули маму.
Григорий не затуманенным пока ещё взглядом обвёл жилище брата. Старое какое всё… И мебель, и обои… Опрятное, но уж какое-то… Старое, одним словом… В городе сейчас такого уже не увидишь. Убогая чистота…