Молоко волчицы
Шрифт:
— Богами всегда прикрывали войны.
— Михей Васильевич, помнишь того пленного чеха, который сказал старую чешскую поговорку: «Не видать Праге свободы, пока русский казак не напоит коня из Влтавы». У русского народа есть миссия: спасти мир, утвердить христианство. Народ наш богоносный, избранный. Вот скажи, для чего Иван Грозный женился на черкешенке?
— Он семь раз женился!
— Чтобы обратить малые народы на путь истинный, Так и Петр Великий посылал за границы не только арапов, но и горских князей, женил их на высокородных фрейлинах, поручал командование полками.
— Войной не обратишь, а озлобишь.
— Война —
— А теперь Россия решила: долой войну навсегда!
— Был такой греческий философ Гераклит Темный из Эфеса, знаешь, конечно? — спросил Лунь, постругивая палочку.
— Нет, — Михей смутился.
— Так вот он раз и навсегда определил: в о й н а е с т ь о т е ц в с е г о. Не было на Кавказе войны — и не было сел, хуторов, станиц, и даже названия им дала война: Безопасное, Незлобная, Недреманная, Пикетная, Преградная, Сторожевая… Есть и по истории названные: Вавилон, Спарта, София, Воронцовская, Суворовская…
— Мне по душе другие, — кидает сучья в огонь Михей. — Виноградная, Ореховская, Сладкая, Благодатное, Отрадная, Прохладная, Дивное, Изобильное… Только за этой красотой всегда были пуля, аркан, колодка так и носи с собой чистую рубаху. А чего бы, братцы, и нам, и горцам, и всем народам не пахать сообща, земли хватит…
— А товарищество? — вскипел Лунь.
— Так я же за товарищество!
— И какой тебе дурак, прости, господи, хорунжего жаловал! Что есть станица? Отряд, легкий или зимний. А мужик с коня упадет! Есть же всякая Кострома да Псковщина — вот и пускай мужики там сидят по берлогам!
— Я казак, а казаков боюсь, — строго говорит Михей. — Покойный наш командир Павел Андреевич рассказывал вроде бы притчу, как в древности образовался человек. Сперва все — ну, рука там, глаз — жило отдельно, самостоятельно. Потом в темных болотах сплетались кое-как. И бывало, хвост змеи срастался с человечьей головой, получались разные чудовища. А уж потом отделился человек. Так и казаки получились — того-сего отовсюду. Казак голову дитячью погладит со слезой — и тут же срубит другую голову. Песню так пропоет, что заплачешь сам не свой, — и тут же сулемы в чужой колодезь подсыплет.
— Грешен и казак, да волен! Сами на кругу кликнем, кому атаманить, сами по жребию дадим наделы. Повинность у казака одна — защищать Россию от всякого вторжения. А теперя кадеты да Советы будут шкуру с нас драть, ровно с мужиков, и хлебушко казачий до выгребу пойдет пролетарьяту!
— И мужики люди. Чем ты лучше Оладика Колесникова, который платит за все?
— А разве, Миша, про Оладика писали камер-юнкер Пушкин, поручик Лермонтов, Толстой-граф? Как они позолотили нашу суровую жизнь! Или ты, Миша, умнее того поручика Миши, что сложил буйну голову под Машук-горой?
— Времена были другие, Роман. Денис Коршак правильно говорил: давно казакуют наши станичники на мельницах, в банках, на базарах, хоть и носят лычки урядников да хорунжих. В старину слово «станичник» означало «разбойник». Теперь вместо Соловья-разбойника есть казак-разбойник. Слыхал, когда усмиряли мы ростовскую стачку, как матери там пугали детей, если они плачут или балуются? — «Казак придет!» — и сразу те дети как шелковые! Вот, братцы, что надо: шашки повернуть против мироедов — мужик он или казак.
— Братец твой Глеб в работе, как черт, все бы запахал — значит, его за это шашкой по голове? А Оладику пышки со сметаной? Богатые и бедные будут всегда — так господу угодно: двух листьев одинаковых
Тут Михей сказал невпопад:
— Позолотили нам сбрую — шашки, кресты, погоны…
— А чего ж ты эти кресты в речку не кидаешь? Кидай под яр! Ага! Так вот: несение караулов у особ их величества, прямой доступ к атаманам, станичным, войсковым, наказным, песни наши старинные, веру и балку вот эту, землю не отдадим ни кадетам, ни Советам. Отрекся царь Николай наследники найдутся, цари и раньше отрекались от поганого народа!
— Значит, признаете «воруху и воренка»?
— На знамени нашем римский орел легионеров. Москва есть третий Рим, а четвертому не бывать.
— Скажи, Роман, ты за толстопузых министров?
— Я за казачество, а коли министры против нас, я их живо пробуравлю пулей.
— Министры в солдатской цепи не лежат. Воевал среду наш брат ванька. Надо, чтобы министры опять не раздули войну, им что — чужими руками жар загребать! Надо действовать миром, вот как мы с тобой гутарим, как в Кавказской на митинге видал: и красный большевик выступает, и кадет длиннопатлый, и есаул кубанский.
— Это они попервам говорят, а потом начнут землю нашу делить. И будет война братская, а это самоубийство нации.
— Роман Анисимович, по жизни получается: казачий круг сомкнулся. Смотри, был казак Илья Муромец. Кем он стал потом? Крепостным смердом. Микулой-пахарем. Бежал в казачью вольницу. Куда попал? В царские слуги. Цари кончились. Теперь куда? А туда, как всех называют: в граждане новой России. Она, Россия, голодная, измученная, четыре года кровью умывается ради кучки богачей!
— И еще четыре будет умываться! — кричит Лунь. — Читал газетку? Вот подойдут к берегам этой голодной, вшивой России французские да английские крейсера, да привезут американские танки и еропланы, пушки и свежие дивизии, в рационе которых ром, бекон, шоколад, хлеб из канадской пшенички, да покажут этим кадетам и Советам, что нет лучше говоруна на митинге, чем маузер да пулемет! А мы, казаки, знаем, куда повернуть коня против Хама с бронзовой челюстью!
— Ай да казак — Россию иноземцам отдать решил! Ну, ладно, хватит ерепениться! — оборвал Луня Михей. — Дворян отменили, монахов и попов тоже! И прочие сословия аннулируют. Будут всемирные люди-братья!
— Это мы посмотрим, господин хорунжий!
— Увидим, господин казак! — запахивается в бурку Михей, кончая разговор.
В котлах упрел кулеш, затолченный старым салом и чесноком. Просыпались казаки, подходили с манерками и ложками. Мирно позвякивали уздечки. После завтрака с чаркой неторопко полились над балкой казачьи песни, сложенные линейными поэтами в хивинских походах, в караулах Ермолова, в битвах с турецкими янычарами [9] и ландскнехтами [10] прусского короля Фридриха Великого…
9
Я н ы ч а р ы — гвардия в султанской Турции (тур.).
10
Л а н д с к н е х т — наемный солдат (нем.).