Монахиня Адель из Ада

Фрэй Анита

Хорошо, что капитан не слышал, тоже задремал.

Пришлось Фросеньке признаться самой себе, что за Петром Сергеевичем она ужасно сокучилась. И ещё долго будет скучать, если… Если не попадётся кто-то более оборотистый и смелый, и начнёт её так же страстно целовать, кусать и тискать… Ах… Как неудобно, всё-таки, думать про такое…

Пришлось, однако, срочно поменять ход мыслей. В таком-то положении лучше всего думать о серьёзных людях. О капитане, например. Ах, если б маменька сейчас была жива и видела, как её бравая дочь-героиня путешествует

в одной повозке с таким же бравым рыцарем. Ну и что, что он намного старше, ведь мать была тоже намного младше тятеньки — на целых тридцать шесть лет!

Поймав себя на таких отважных мыслях, Фросенька смутилась даже больше, чем когда грезила о Петре Сергеевиче.

Окончательно проснувшись, она глубоко вздохнула, повернула голову, глянула на капитана. Тот уже успел перекусить, смахивал с себя хлебные крошки, лохматил носовым платком усы. Затем достал из кармана трубку.

— Не спишь, родная? Надобно готовиться ко встрече. Ради тебя ведь сам приехал!

— Уже приехал?! И давно? — всполошилась «будушая фрейлина».

— Мне о его прибытии встречные посыльные уже два раза сообщали. Пока ты дремала. Так что… Прихорашивайся! Куй железо, пока горячо.

— Поняла-поняла!..

Юная казачка, снова начисто забыв о присутствии лишних ушей, то бишь о ливрейном кучере, принялась щебетать, вслух строить смелые планы относительно будущей встречи с императором. Капитан остановил её многозначительным взглядом. И даже по-отечески пригрозил — «сделал пальчиком»!

Этот взгляд и этот жест чрезвычайно умилили Фросеньку. Какой, всё-таки, заботливый капитан. И какой самоотверженный! У самого дел полно, а он нянчится с ней, буквально нянчится! «Не спишь, родная?» Как сладко в душе после таких слов. И не только в душе…

Тут Фросенька невольно вздрогнула. Хотя, что здесь преступного? Если на отца смотерть с вожделением грех, то на капитана… Почему бы нет?

Царь ведь будет её во фрейлины отбирать, а не в любимые. Скорей всего, встреча, хоть и ночная, пройдёт хлодно, официально. А Фросеньке так хотелось тепла… Любви…

Казачка снова глянула на капитана. Сквозь ресницы, робко. Не прочитал ли он её мыслей?

Служивый только ухмылялся в усы, по-доброму подмигивал. Затем… Погладил коленку!

Фросенька вспыхнула, одернула зачем-то юбку. Затем устыдилась этого жеста. Что, если капитан обидится?

Нет, он не обиделся, а снова улыбнулся, ещё добрее.

— Не смущайся, милая, всё будет хорошо!

И снова эта добродушная улыбка…

Фросенька разомлела окончательно. Ох, если бы не казённая встреча, которой ей уже почти совсем не хотелось, она бы мигом обняла капитана, прильнула бы к нему всем телом, расцеловала бы, а затем, приехав на место, отдалась бы со всей страстью, даже более охотно, чем Петру Сергеевичу. Он солиднее «будущего графа». Да и умнее, так как в графья не метит. Он делает людей счастливыми. Он крепко стоит на земле, рассуждает здраво. Он не мечтательный маменькин сынок. Этому доброму мужлану, хотя он и старше её, намного

старше, и не отец вовсе, она отдала бы всё, всю себя. Но и об отце не забывала бы, конечно.

Вдруг ей пришла здравая мысль.

— Пока я буду беседовать с…

Фросенька бросила сторожкий взгляд на кучера.

— Тс-с-с… — снова «сделал пальчиком» капитан.

Фрросенька приблизила губы к его уху.

— Пока я буду беседовать с государем, где в это время будете вы?

Капитан прищурился. Пошевелил усами. Вдруг, резко ухватив её за талию, прижал к себе. Фросенька вспыхнула, прильнула к благодетелю. Ах, снова эта сладость, захлестнувшая волной!

Благо кучер всё время сидел ровно, смотрел прямо.

От капитана пахло так же, как и от отца — табаком. Усы приятно щекотали ухо. Дыхание буквально обжигало.

— Я, моя милая, буду у себя, в той комнате, которую мне приготовили. Моё дело привезти тебя. А дальше…

— А дальше меня увезут во дворец?

— Возможно…

— Прямо-таки во дворец?!

— Неисповедимы пути государевы. Я за вершителей судеб отвечать не могу-с…

Он с тяжким вздохом отодвинулся на сидении, вжался в мягкий борт повозки. Боялся искушений? Сильных чувств? Как это мило. Какой он стеснительный, скромный, доброжелательный и совсем ещё не старый, этот ветеран отечественной войны.

Фросеньке захотелось сделать капитану что-нибудь приятное. Большое, значимое. Не тотчас, конечно, а позже. Когда станет ясной её судьба. Когда она сделается фрейлиной. Тогда она перво-наперво отблагодарит его, одарит по-царски. Если не по-царски, то по-фрейлински.

Глава 12 Приключение в гостинице

А вот и город. Вот и гостиница впереди. «Отель де Франс». В других гостиницах разве могут цари останавливаться? Хотя…

— Разве нет у царя в каждом городе по дворцу? — осторожно спросила Фросенька.

— Есть! Но это когда он открыто путешествует. А сейчас инкогнито…

Фросенька ликовала. Такие мелочи, которые не мелочи на самом деле, сильно её трогали, до глубины души: царь сподобился уделить ей время, снизошёл до такой мелкой мошечки. Знать, не такая уж и мелкая она, юная казачка, знать, дело серьёзное насчёт неё задумал император. Планы на неё имел и виды… Страна по-прежнему требовала героев! И героинь.

Бричка остановилась. Кучер спрыгнул с облучка, зевая, подошёл к капитану. Тот дал ему несколько монет.

Затем оба путешественника ступили наземь.

Из главной двери вышел швейцар, раскланялся. Почему-то только перед Фросенькой. А капитана, вроде, и не заметил! Видать, шепнули уже ему насчёт Фросенькиного будущего места во дворце.

Затем, также отдельно от капитана, уже другой служитель гостиницы, повёл девушку в прекрасные покои. Ни души там не было, а всяких красивых штучек и вкуснейших яств полным-полно. Были и пирожные, да в таком количестве, что в одиночку никак не съесть, тут и месяца не хватит.