Монета Александра Македонского
Шрифт:
– Что делать, она не всегда хорошо разбиралась в людях! Во всяком случае, она сохранила твою жизнь, но теперь, когда ее не стало, тебе самой предстоит сохранять древние реликвии…
«Всю жизнь мечтала! – подумала я. – Я не царь Кощей, чтобы над златом чахнуть бесконечно!»
Но вслух сказала совсем другое:
– Эликсир и венец я нашла в среднем ящике комода, но монеты там не было.
– К сожалению, я ничем не могу тебе помочь. Госпожа… твоя тетя не говорила мне, где она хранит реликвии. Не потому, что не доверяла мне, – напротив, она не хотела возлагать на меня такую
– А кто те враги, о которых вы говорили, те враги, от которых защищала меня тетя? Это те двое, которые приходили в магазин и искали монету – слепой и его поводырь?
– Да, это они, и не только они… много веков твоя семья берегла священные реликвии Вавилона – и много веков за ними охотились халдейские священники, жрецы кровавого халдейского бога Ар-Закайя, иначе называемого ангелом смерти, хранителем ада или кровавым скоморохом. Они хотели завладеть священными реликвиями не для того, чтобы возродить былую славу Вавилона, а для того, чтобы оживить свое кровавое божество, привести его в мир, где и так чересчур много крови и насилия…
Последние его слова испугали меня, особенно имя халдейского божества.
– Вы назвали этого злого халдейского бога Кровавым Скоморохом? – переспросила я. – Почему он получил такое странное имя?
– Потому что у него было множество личин, и одна из них – скоморох, ярмарочный плясун, балаганный шут с губами, испачканными кровью, скоморох, любимое лакомство которого – людская кровь…
Я вспомнила страшного клоуна из музыкальной шкатулки, клоуна из своих детских снов – и озноб охватил меня.
Тем временем Никодим Никодимович заметно ослабел от долгого разговора, и я поняла, что ему необходим отдых. Я погладила его по руке и простилась, пообещав зайти завтра.
– Береги себя! – проговорил он напоследок и откинулся на подушки, прикрыв глаза.
Осторожно ступая, я вышла из палаты.
В дверях навстречу мне шагнул человек.
После того что рассказал мне старик, мне всюду мерещились враги, и я попятилась, оглядываясь по сторонам в поисках знакомой медсестры. Коридор был пуст – ни врачей, ни сестер. Ну и порядки у них в больнице! Реанимация все же – вдруг больному плохо станет?
Но тут этот человек вышел на свет, и я узнала в нем Роберта Манукяна. Впрочем, это открытие было не из самых приятных. Он явно был представителем вражеских сил, и последний раз мне пришлось от него сбежать. Я нашарила в кармане ключ от квартиры – большой, тяжелый – и немного приободрилась. Теперь я просто так не дам себя в обиду!
– Как он? – спросил Роберт, не заметив моего испуга. – Кажется, ему стало лучше?
– Вам виднее, – проворчала я. – Вы ведь здесь подкупили всех медсестер… и вообще мне недосуг с вами разговаривать. У меня достаточно своих дел, а вашу игру я раскусила. Начиная с подстроенного несчастного случая до «случайной» встречи в больнице.
Я нарочно высказала ему сразу все, что думаю: может, так он поскорее отвяжется?
– Я виноват перед вами! – Роберт встал у меня на пути, покаянно сложив руки на груди. – Не
– Как же, как же! – поморщилась я. – Все про вас знаю! Наверняка вас подослал слепой халдейский священник, чтобы выманить у меня монету Александра Македонского…
– Нет, как вы могли так подумать! – Роберт, темпераментный, как все восточные люди, повысил голос, и в коридоре появилась моя знакомая медсестра.
– Слушай, подруга, – обратилась она ко мне, хотя шумел Роберт. – Разбирайся со своим хахалем где-нибудь в другом месте, а то у меня из-за тебя будут неприятности!
– Он мне не хахаль! Он мне вообще никто! – слишком горячо ответила я.
– Тем более! – усмехнулась сестра, стрельнув глазами в Роберта, отчего я вдруг разозлилась по-настоящему.
В полном молчании я покинула отделение, Роберт увязался за мной.
– Ну, что вам от меня надо? – проговорила я раздраженно, выйдя на улицу. – Что вы преследуете меня? Это в конце концов неприлично!
– Я должен объясниться! Я не имею никакого отношения к халдейским священникам! – заговорил Роберт, слегка задыхаясь, потому что я припустила от больницы так быстро, как только могла.
– Да ну? – усмехнулась я на бегу. – Верится с трудом…
– Мои предки, как и ваши, были вавилонянами, и с детства я слышал о знаменитом эликсире жизни, изобретенном вавилонскими жрецами. Говорят, он помогал совершенно безнадежным больным, спасал умирающих. Я окончил медицинский институт, много лет занимаюсь фармакологией, изучаю историю лекарств и в различных старинных фолиантах то и дело встречаю упоминания об этом эликсире. Прежде я не очень верил в его существование и тем более в чудодейственные свойства, но хотел изучить его в лаборатории, а от своих родственников узнал, что в вашей семье хранится последний флакон с эликсиром. Поэтому я решил завязать знакомство и попросить хоть каплю этого эликсира для исследования…
– И не нашли ничего лучше обмана! – закричала я. – Что, нельзя было по-человечески к делу подойти, поговорить…
– Виноват… – Он низко опустил голову. – Честно говоря, я боялся встретить отказ, а ставка так велика – возможно, этот эликсир может спасти тысячи человеческих жизней. Но сегодня я понял, что эликсир существует и слухи о его целительной силе ничуть не преувеличены, и решил любой ценой поговорить с вами…
– И как же вы это поняли?
Теперь мы стояли по разные стороны тротуара, мимо проходили люди, так что я нисколько Роберта не боялась.
– Я узнавал о состоянии Никодима Никодимовича, и мне определенно сказали, что он при смерти и вряд ли доживет до утра. Потом я увидел, что вы пришли к нему, а потом… потом сестра сказала, что больному стало гораздо лучше, что с ним буквально чудо произошло! Ну, тут уж я смог сложить два и два – ваш визит и его чудесное исцеление!
Ишь как обрадовался, что все верно вычислил! Может, он думает, что я сейчас растаю и паду к его ногам вместе с эликсиром? Вот просто возьму и отдам первому попавшемуся проходимцу то, что мои родственники берегли тысячу лет? Или две?