Монстры в Академии
Шрифт:
«… Нет, тут уже диклофенак нужен в инъекциях. У Настюхи два бутылька в холодильнике было бесхозных…» — продолжала сожалеть о несбыточном девушка.
«Марина, ну скажи ему что-нибудь, он же сейчас уйдет! — возмутился внутренний голос, поняв, что его не слушают. — Или позу прими пособлазнительней».
— Спасибо, Ксавьер, — послушно отозвалась она и попыталась расслабить мышцы пронзенной болью спины. Позу она тоже приняла — безучастного бревна.
«Дура!» — заорал внутренний голос, разозлившись на то, что его советы
— Я к профессору Мадиеру. Потерпите немного, — в своей привычной скупой манере ответил Ксавьер и вышел.
«Ты никогда не выйдешь замуж», — внутренний собеседник невидимой рукой сделал «фэйспалм».
«Больно надо», — так же мысленно фыркнула Марина. «Больно» было очень даже. А «надо» — только обезболивающие.
Глава 24
Ксавьер вернулся не только с обезболивающим, но и с самим профессором. Тот, как профессиональный врач, деловито осмотрел Марину, посчитал пульс, посветил в глаза и в горло каким-то артефактом — похоже, работающим просто на манер фонарика — и даже провел неврологический осмотр.
— Хм, — нахмурился профессор. Вынул из саквояжа прозрачный кристалл, вложил его в руку Марины и велел сжать. Марина послушно сжала, хотя это было сложно: рука мелко дрожала от слабости.
Дядя Мадя забрал у нее кристалл и поднес к лицу. Внутри что-то слабо светилось.
— Что, у меня и правда радикулит? — уточнила Марина, хотя сомневаться в диагнозе не приходилось: она чувствовала себя старой бабкой.
— Хуже, — ответил профессор. — У Вас истощение.
— М-м-м? — Марина широко раскрыла глаза.
— Вам надо отдохнуть, — пояснил профессор. — Причем прежде всего морально. Постарайтесь не нервничать, не заниматься тем, что вызывает раздражение, и не общаться с неприятными людьми. Вам сейчас нужна забота близких. И, конечно же, стоит поберечь себя от физических нагрузок.
— Но спина… — пробормотала Марина, недоумевая, как это обычная усталость может дать такой эффект.
— … все восстановится, — заверил ее профессор. — Вы просто на что-то потратили свой душевный резерв. Такое бывает во время сильных потрясений или долгой полосы несчастий.
Марина задумалась. Это он о стрессе говорит? То есть, она настолько слабачка, что теперь будет болеть, стоит только перенервничать? Ничего себе.
«А я тебе говорил! — язвительно ответил внутренний голос. — Депрессию надо лечить вовремя. А то потом придется лечить радикулит, язву, бессонницу и бог знает, что еще».
— Ксавьер, Вы уж позаботьтесь о даме, — обратился дядя Мадя к мужчине, вежливо отошедшему к окну и отвернувшемуся на время осмотра. — Не подпускайте к ней тех, кто способен лишить ее сил.
— Разумеется, — ответил тот.
— И долго я буду восстанавливаться? — уточнила Марина.
— От Вас зависит, — пожал плечами профессор. — Я не знаю, как много сил Вы
— А что, лекарств не существует? — на всякий случай уточнила девушка, все еще морщась от ощущений в спине.
— Ну, от боли я Вам бальзам принес, — обрадовал ее профессор. — А вот душевное истощение я лечить не умею, уж извините. Помнится, в Высшей школе инквизиции когда-то велись такие исследования…
Он покосился на Ксавьера и закончил явно не так, как хотел:
— … но доступ к ним нынче закрыт по понятным причинам.
В помещении повисла какая-то странная тишина, из которой Марина заключила, что эти двое о чем-то осведомлены, о чем ей знать не следует.
— Понятно, — вздохнула она, принимая это. Ворошить чужое прошлое, полное бед и боли, ради борьбы с каким-то радикулитом — так себе идея. Уж лучше и правда просто отдохнуть. В любом случае, здоровый образ жизни — самое оптимальное лечение для такого рода болезней. И лучшая профилактика.
— Даже если б и был доступ к тем исследованиям, делиться резервом никто бы не стал, — неожиданно сказал Ксавьер.
— Что? — не поняла Марина.
— Я говорю, чтобы пополнить резерв одного человека, требуется истощить резерв другого, — пояснил свою мысль более простыми словами Ксавьер. — Даже если донор обладает огромным запасом, если он начнет делиться им направо-налево, то однажды сам умрет от истощения.
— А-а, нет-нет, мне такое не нужно! — наконец, сообразила Марина. — Я лучше просто отдохну.
— И обязательно устраните из своей жизни причины, которые заставляют Вас тратить душевную энергию, — отметил профессор Мадиер.
Марина задумалась. Знать бы еще, что это за причины. Ее профессия? Ну да, это постоянный источник переживаний, даже если все идет хорошо. Но ее профессия — ее жизнь. Как можно ее «устранить»? Что тогда останется от самой Марины?
«А я тебе говорю: замуж надо было выйти, — снова влез внутренний голос. — Причем давно. Были б у тебя сейчас дети, была бы и жизнь после школы. А так, кто ты без своих учеников? Безликая унылая тетка, дорога которой — прямиком на кладбище».
«У тебя сегодня что, обострение? — возмутилась Марина. — Отвали со своими пошлыми намеками».
«Сама ты пошлая! — парировал внутренний голос. — Я тебе о высоком: о семье, о детях, продолжении рода и смысле жизни».
«Семья и дети у меня уже есть», — не могла не заметить Марина.
«Это не то», — возразил незримый собеседник.
«А что тогда то?» — спросила его девушка.
И внутренний голос неожиданно заткнулся. Потому что действительно: дом — есть, дети — есть. И даже надежный мужчина рядом есть, который этим детям почти как отец. И он даже на руках Марину носит — чаще, чем мужья среднестатистических женщин. Полный социальный комплект, в общем.