Морально безнравственные
Шрифт:
Сохраняя неподвижность, я чувствую дыхание на своей щеке, когда рука начинает спускаться по моей руке. Я приоткрываю один глаз, и даже в ночных тенях я могу различить профиль моей матери. Она смотрит с восторгом, лаская мою кожу. Ее пальцы ложатся на мою руку, и она нежно притягивает ее к себе.
Она переплетает свои пальцы с моими, ее ладонь ложится поверх моей руки, когда она тянется к своей ноге. Она тащит мою руку вверх по бедру, вдавливая мои пальцы в ее плоть. Я чувствую влагу на кончиках пальцев, а она продолжает
Ее дыхание перехватывает в горле, когда движения становятся все быстрее.
Я стараюсь не отшатнуться с отвращением, особенно когда она берет всю мою руку и просовывает ее в тугое отверстие. Горячие стенки окружают мою кожу, и она двигает ею внутрь и наружу своего тела.
Я молчу, заставляя себя не обращать внимания на происходящее, надеясь, что это все дурной сон.
Все прекращается только тогда, когда она издает негромкий вздох, и я чувствую, что мои пальцы что-то заглатывает целиком.
— Хороший мальчик, — она приближается к моему лицу, ее рот близко к моему уху. — Скоро, — это все, что она говорит, прежде чем уйти.
Через некоторое время, открыв глаза, я обнаруживаю, что нахожусь в комнате один. Нет никаких доказательств того, что она когда-либо была здесь, кроме сильного запаха, исходящего от моих пальцев.
Мне физически плохо, и даже своим юным умом я понимаю, что это неправильно.
Все неправильно.
?
— Разве оно не прелестно? Мама сшила его специально для меня. Ни у одной другой девочки нет такого платья.
Лина прихорашивается в своем новом платье, вертясь передо мной с огромной улыбкой на лице.
Я тоже заставляю себя улыбнуться, хотя упоминание о маме вызывает у меня желание блевануть.
— Ты выглядишь как принцесса, Лина, — делаю ей комплимент, и она, наслаждаясь вниманием, берет меня за руку, чтобы показать мне свою коллекцию кукол. Я внимательно слушаю, и когда она просит меня поиграть с ней, у меня не хватает духу ей отказать.
Мы проводим с ее куклами целый день, разыгрывая с ними различные сценарии. Хотя само занятие не для меня, вид Лины, улыбающейся так искренне, — единственное, что имеет значение, потому что только она может сделать меня счастливым.
Поздно вечером я с ужасом думаю о том, что меня ждет. Когда я закрываю глаза и притворяюсь, что сплю.
Мамины визиты не ежедневны. Я даже заметил, что у нее нет определенной схемы, ее визиты причудливы. Я пытаюсь понять их смысл, подготовить себя. Но в итоге это всегда застает меня врасплох.
Как сегодня.
Впервые за эту неделю она пришла, прижалась ко мне всем телом, ее горячее дыхание коснулось моего уха. А моя актерская
Она все еще думает, что я сплю, и поэтому может делать с моим телом все, что захочет.
Чаще всего она просто берет мои пальцы, используя их, чтобы погладить себя до момента, который я стал называть кульминацией. Она шепчет слова, когда она задыхается, мои пальцы глубоко внутри ее тела, что только я могу дать ей то, чего она жаждет, что только с моим прикосновением она может испытать рай.
Но бывает и так, что она делает больше.
Как сегодня.
Я чувствую это по тому, как ее руки движутся ниже, за пояс пижамы и внутрь нижнего белья. Она обхватывает рукой мой пенис, ее прикосновения мягкие и в то же время навязчивые, ее ласки неприятны и отвратительны.
Я не знаю, чего она хочет этим добиться. Ее пальцы обхватывают мою плоть, большой палец обводит головку моего члена. Она продолжает двигать рукой вверх-вниз, и из-за этих движений мне трудно притворяться, что я сплю.
— Давай, мой маленький мальчик, — ее голос мелодично низкий, — позволь мне сделать тебе приятно, Энцо, — ее слова, как и ее действия, чужды мне.
Потому что, что бы она со мной ни делала, мне никогда не было хорошо.
?
Двенадцать лет
Некоторые люди вырастают, боясь монстров под кроватью. Я вырос в страхе перед тем, кто живет в моем доме.
Трудно поверить, что мама не понимает, что я не сплю все время, пока она там… трогает меня. Но если она и знала, то никогда не показывала.
Ночью она была одним человеком, а днем — совершенно другим. В темноте я был объектом, который доставлял ей удовольствие, а днем был красивым сыном, которым она могла с гордостью похвастаться перед всем миром.
Но что-то начало меняться.
Я видел, как она слегка сужала глаза, когда кто-то пялился на меня или хвалил меня слишком сильно, или как она проклинала девочек из моей школы, которые осмеливались обратить на меня внимание.
Я должен был стать ее — только ее.
— Возьми меня за руку, Лина, — протягиваю руку перед ней, когда мы выходим из машины.
Моя старшая сестра, Ромина, сегодня выходит замуж, и вся семья будет присутствовать на свадьбе.
Я прижимаю Лину к себе, и мы идем внутрь здания. После церковной церемонии празднование должно продолжиться с едой и напитками. Но учитывая, сколько вокруг незнакомых людей, я не собираюсь оставлять Лину одну ни на минуту.
Я, как никто другой, знаю, на что способны взрослые, и лучше умру, чем то же самое случится с моей младшей сестрой.
Она улыбается мне, и мы проходим внутрь, занимая отведенные нам места.