Морально безнравственные

Ланцет Вероника

Ромина выглядит невероятно счастливой, глядя на своего мужа, Валентино. Хотя их брак был заключен по расчету, они испытывали друг к другу чувства во время ухаживания. Ромина часто шутила, что это была любовь с первого взгляда. Но когда я смотрю на их взаимодействие, на то, как Валентино кружит ее на танцполе, их любовь кажется очень реальной.

— Ты поймешь, когда найдешь человека, который озарит весь твой мир, — говорила она, пытаясь объяснить, какие чувства пробудил в ней Валентино.

Я просто кивал, соглашаясь с ней, поскольку эта тема явно была

дорога её сердцу. Мне не хотелось говорить ей, что я не думаю, что со мной когда-нибудь случится что-то подобное. Особенно когда чувствую только отвращение, когда думаю о том, что ко мне прикасается женщина.

— У тебя шоколад на подбородке, глупышка, — я смотрю на Лину. Она отставляет торт и хмурится, пытаясь вытереть лицо.

— Позволь мне, — говорю я, беря салфетку и осторожно вытирая ее кожу. Моя сестра — единственное исключение из правил. В этом мире нет никого более чистого и невинного, чем моя милая Лина, и когда она смотрит на меня, ее глаза полны любви, я не могу не чувствовать, как мое сердце разрывается в груди.

Я сделаю все, чтобы она никогда не узнала о чудовищах этого мира.

Это клятва, которую дал себе давным-давно. Я буду защищать ее до последнего вздоха.

— Можно я сяду здесь? — я поворачиваю голову и вижу другую девушку, указывающую на стул рядом с нами. Она примерно моего возраста, может, на пару лет моложе.

— Конечно! — восклицает Каталина, улыбка растягивается по ее лицу.

— Ты такая красивая, — делает ей комплимент Лина.

— Как тебя зовут? — она садится напротив новенькой.

— Я Джианна, — говорит девушка, занимая место рядом со мной.

— Я Каталина, а это мой брат Энцо, — гордо заявляет Лина.

Я натянуто улыбаюсь ей, но ничего не говорю. Лина любит заводить новых друзей, и, хотя я никогда не помешаю ей общаться, это не входит в список моих приоритетов. В большинстве случаев я благодарен, когда люди меня не замечают.

— Приятно познакомиться, — говорит Джинна, и ее глаза тут же переходят на меня.

Я стараюсь не реагировать на ее пристальный взгляд, но она не очень-то стесняется этого. Даже когда она целенаправленно придвигает свой стул ближе к моему и пытается втянуть меня в разговор.

Я вздыхаю, даю ей отрывистые ответы и надеюсь, что она поймет намек и оставит нас в покое. Лина, с другой стороны, продолжает задавать свои вопросы и вести разговор.

— Что? — Джианна внезапно вскакивает со своего места, спереди платье намокло. Я поднимаю глаза и вижу, что мама стоит рядом с ней, на ее лице нарисована коварная улыбка.

— О боже, я, наверное, споткнулась, — говорит она таким тоном, чтобы казаться извиняющейся, но я понимаю, что это фальшь.

Джианна выглядит расстроенной и убегает в поисках своих родителей.

— Мама, — Лина прыгает в объятия матери, крепко обнимая ее.

Я смотрю на них обоих, ужасаясь ситуации, в которой оказался. Я знаю, что мама никогда бы ничего не сделала Лине — я в этом убедился. Но в глазах Лины наша мать —

воплощение совершенства, и обожание написано в ее взгляде каждый раз, когда она смотрит на нее. Мама знает это и тонко использует в своих целях, чтобы убедиться, что я уступчив.

Потому что никогда бы не открыл рот с обвинениями, если бы это причинило душевную боль моей младшей сестре.

То, как искажается ее лицо, смесь триумфа и удовлетворения, дает понять, что она попала в точку со своим так называемым несчастным случаем.

Остальная часть праздника проходит как в тумане, пока я пытаюсь отбиться от других попыток социализации.

Вернувшись домой, я удаляюсь в свою комнату. Поскольку отец сегодня дома, я не думаю, что мама придет. Может быть, мне удастся хорошо выспаться.

Я позволил себе задремать, но даже сегодня удача не на моей стороне.

Меня разбудило ощущение влаги вокруг моего члена. Я мгновенно пугаюсь, и, открыв один глаз, вижу мать между моих коленей, ее голова покачивается вверх-вниз по моему члену. Я сжимаю руки в кулаки, пытаясь не реагировать — не оттолкнуть ее от себя. Но стыд охватывает меня, когда я понимаю, что впервые тверд, и то, как она гладит мою плоть или как она заталкивает меня так глубоко в свой рот, не кажется таким уж плохим.

Я поворачиваю голову в сторону, зажмуриваю глаза и говорю себе, что все это дурной сон.

Это не реально!

Она продолжает отсасывать, ее язык щекочет чувствительную область. Мои мышцы напрягаются, и я чувствую покалывание вдоль позвоночника. Я не знаю, что происходит, поскольку мой разум отключается, и интенсивное чувство охватывает все мое тело.

Из моего члена вырываются струи чего-то, прямо в ждущий рот матери, которая продолжает сосать.

Одинокая слеза скатывается по моей щеке, когда я осознаю грандиозность того, что только что произошло… и все мое существо наполняется ненавистью к себе.

Почему? Почему она так поступает со мной?

Я не в первый раз задаю себе тот же вопрос. Ночь за ночью она просто шептала мне на ухо, что ей будет хорошо, когда она проводила руками по моему телу.

Но только сегодня я понял, чего требует ее благо — цена моей души.

Я почти парализован, пока жду, когда она закончит то, что делает. Держу глаза закрытыми и представляю себе все способы заставить ее страдать — уничтожить ее, чтобы она никогда больше не приближалась ко мне.

И все же я знаю, что это никогда не сбудется… и что завтра это случится снова.

Со временем становится все труднее и труднее делать счастливое лицо и притворяться, что я нормальный. Даже мои школьные друзья бросили меня, когда поняли, что я стал слишком замкнутым. Не то чтобы меня это сильно волновало, ведь это означало меньше усилий с моей стороны — меньше притворства.

Я даже перестал выходить из дома, если это не было совершенно необходимо, потому что красивое лицо означает, что люди будут виться вокруг меня с фальшивыми намерениями.