Морально безнравственные
Шрифт:
Но самое главное, что он скажет, когда поймет, что его империя больше не принадлежит ему?
Сказать, что путь сюда был трудным, значит преуменьшить. Мне хочется умереть, чем больше я вижу, как моя Аллегра томится в состоянии существования, но не жизни. Она находится на аппарате жизнеобеспечения, и осознание того, что любой может войти и выдернуть вилку из розетки, не дает мне покоя.
Я навещаю ее еженедельно, но этого недостаточно. Этого никогда не будет достаточно. Я хочу, чтобы она была рядом со мной и в моей постели. Я хочу поклоняться ее телу
Я хочу показать ей свою любовь.
До нее я никогда не дрочил на женскую фотографию. Но иногда тоска становится слишком сильной, и я кончаю с ее именем на губах, заново переживая те многочисленные разы, когда я трахал ее жестко и быстро, а также другие разы, во время ее беременности, когда мы двигались так мучительно медленно, исследуя тела друг друга и соединяясь на уровне души.
— И я выиграл, — ухмыляюсь я, — снова, — я притягиваю к себе фишки, замечая, что некоторые люди внимательно наблюдают за мной со стороны.
Конечно, один из них подходит ко мне и говорит на ухо, что его босс хочет меня видеть. Я пожимаю плечами и, кажусь очень покладистым, следую за ним в подсобку.
Он открывает дверь, чтобы я вошел, и закрывает ее за собой.
Похоже, я удостоился частной аудиенции.
В комнате темно, низкая лампа на столе в глубине помещения дает достаточно света, чтобы разглядеть силуэт человека. Дым идет от сигары, а блестящие глаза внимательно наблюдают за мной.
— Ты пытался привлечь мое внимание в течение некоторого времени, Агости, — прошептал он, глубокий, грубый голос, полученный в результате десятилетий курения.
— Я бы сказал, что это сработало, — подшучиваю я.
Очень важно сохранять игривую маску, хотя подозреваю, что человек передо мной может знать правду.
— Присаживайся, — говорит он, и я послушно сажусь.
Его было нелегко найти, и это была не первая моя попытка. Но в конце концов это будет того стоить — даже если я продам душу дьяволу.
— Я удивлен, что ты проглотил наживку на этот раз, — наклонил голову, прикуривая сигарету.
— Мне было жаль тебя, парень. Где ты побывал? В десяти моих казино за последний год? И ты всегда считаешь карты… цок, цок. Я думал, ты усвоишь урок после перестрелки или избиения, но вот ты здесь — снова.
Его тон наполнен весельем, поэтому я знаю, что, хотя мы технически враги, он может восхищаться моим упорством.
— Знаешь, — продолжает он, откинувшись в тень, — сначала я думал, что речь идет о твоей сестре. Но это не так, не так ли?
— Нет. Это не так, — отвечаю я, хотя мне потребовалось все силы, чтобы выбросить эту лакомую информацию из головы. Еще труднее было отбросить жажду мести, чтобы поторговаться с ним. Но я понял, что для Аллегры нет ничего, на что бы я не пошел.
Даже объединиться с человеком, из-за которого погибла моя сестра.
Он единственный, у кого есть интересы и ресурсы, чтобы помочь мне достичь того, чего я хочу — полного уничтожения империи Агости.
—
— Правда?
— В тебе есть что-то, что не соответствует шаблону. Должен сказать, меня редко удивляют люди. Но тебе удалось сделать именно это, — он поднимается со своего места и встает спиной ко мне, глядя в ночь через окно. — Стоит ли твоя жена всего этого? — спрашивает он, и я на мгновение ошеломлен. Но потом я понимаю, с кем говорю — с одним из самых неуловимых наркобаронов Америки. Конечно, у него везде есть уши.
— Она. Она — мое сердце, — отвечаю я, не стесняясь того, что Аллегра значит для меня.
— Я завидую тебе. Может быть, если бы мое сердце было живым, меня бы тоже здесь не было… — прерывает он. Сделав глубокий вдох, он поворачивается ко мне, выходя из тени, чтобы я впервые увидела его.
Он красивый мужчина, даже в свои пятьдесят, с крепким телосложением и проницательными глазами, которые, кажется, видят все насквозь.
— Давайте поговорим о делах, не так ли? — его открытое приглашение — это все, что мне было нужно, чтобы положить свое предложение на стол.
— Я сразу перейду к делу. Я отдам тебе Нью-Йорк, если ты поможешь мне уничтожить Рокко и Маркези. Я хочу, чтобы они этого не заметили — чтобы они получили удар по больному месту.
Выяснив обстоятельства смерти Ромины, я смог собрать воедино причины ее смерти. И список подозреваемых значительно сузился.
Но есть только один человек, достаточно могущественный, чтобы решиться на подобное, и достаточно отчаянный, чтобы попытаться это сделать — Артуро Хименес.
Он правильно предположил, что смерть Ромины вобьет клин между Агости и Ластрами, и пять семей окажутся в замешательстве, вцепившись друг другу в глотки и не замечая более мелкого вторжения, медленно проникающего на их территорию.
Хименес давно хотел перенести свой бизнес в Нью-Йорк, и я просто осуществлю его мечту.
— Это довольно щедрое предложение, — он приподнимает бровь, сомнение ясно читается в его взгляде.
— Мне плевать на семью, лишь бы отомстить, — добавляю я.
— Хм, — он прищуривается. — Созданные люди, с которыми я сталкивался в свое время, скорее умрут мучительной смертью, чем предадут семью. Почему я должен доверять тебе? Это вполне может быть ловушкой.
Они предлагают свои услуги в обмен на использование некоторых из наших мест в качестве арен для боев — таким образом, подпольные ринги приходят в Нью-Йорк и создают основу для перехода Хименеса. Когда отец меньше всего этого ожидает, на него обрушится предательство со всех сторон, и все его предприятия перейдут в собственность Хименеса. Он будет беспомощно наблюдать, как дело всей его жизни падет. Я могу только представить его выражение лица, когда он поймет, что это его любимый сын привел все в движение и так долго играл с ним.