Морально безнравственные
Шрифт:
— Я последовала за ним в больничный морг, где он бросил тело. Когда он ушел, я вошла внутрь. Моя… — ее голос прервался, — моя мисс лежала там, окровавленная и неподвижная… Половина ее лица была раздроблена на куски, и я едва могла ее узнать.
Я отворачиваюсь, эта деталь грозит нарушить жесткий контроль над моим гневом.
— Я не знала, что делать. Я начала плакать и причитать над ее телом. Но потом я кое-что заметила. Она все еще дышала — еле-еле, но дышала.
Я мотаю головой быстрее снаряда, мои руки падают с ушей Луки.
—
Лия кивает.
— Где? Где она? — я встаю, готовый идти туда, где находится моя маленькая тигрица.
— Она не… в порядке.
— Что ты имеешь в виду?
— Мне удалось вытащить ее оттуда и оказать ей медицинскую помощь, сказав, что она моя дочь, но… Маркези искали меня. Они послали кого-то туда, где я остановилась, и я уверена, что они не успокоятся, пока я не умру.
— Не беспокойся об этом. С тобой ничего не случится, — заверяю я ее, немного нетерпеливо.
— Аллегра. Где Аллегра?
— Она в коме, синьор. Я перевезла ее в дом престарелых, там ее подключили к аппаратам, но… они не знают, как долго еще…
— Нет, — шепчу я. — Она не может умереть. — Не тогда, когда я верну ее. — Давай пойдем туда, где она, и мы сможем обсудить план позже.
Лия выглядит неуверенной, глядя между мной и мамой.
— Именно поэтому я не приходила до сих пор, синьор. Я не знаю, могу ли я вам доверять. Я знаю, что моей госпоже нужен лучший уход, и необходимо, чтобы ее перевезли в лучшее учреждение, но… вы спасете ее или убьете?
Она смотрит мне прямо в глаза, и я делаю единственное, о чем могу думать. Я падаю перед ней на колени.
— Пожалуйста, — начинаю я, мой голос дрожит, — я люблю ее больше всего на свете. Пожалуйста… позвольте мне спасти ее.
Я умоляю ее, используя все свои эмоции, чтобы наполнить свои слова и надеясь, что этого будет достаточно.
— Я была права в своей первоначальной оценке вас, Энцо Агости, — она наконец говорит, поднимаясь.
— Пойдемте за вашей женой.
Мы поменяли две машины, прежде чем добраться до места, цель — не дать никому за нами проследить.
Когда мы, наконец, заходим внутрь, Лия хватает меня за руку, чтобы предупредить.
— Она не похожа на ту Аллегру, которую вы знали.
Я не придаю большого значения ее словам, поскольку меня никогда не волновало, как выглядит Аллегра. Я любил бы ее в любом виде, форме или виде. Потому что она просто моя Аллегра.
Если она когда-нибудь перевоплотится в кошку, собаку или птицу, она все равно будет моей любовью. Мы были бы как Тесла и его белый голубь, и наша любовь не знала бы границ. И, возможно, за пределами наших плотских оков мы могли бы слиться в одно целое, стать первобытным андрогином: две части одного целого, собранные вместе, высший союз душ.
Потому что
Оставив Луку с мамой снаружи, я медленно вхожу в помещение.
Аллегра подключена ко всем видам пищащих аппаратов, вся ее голова забинтована, половина лица изуродована. Я проглатываю болезненный стон, глядя на ее разбитые щеку и лоб, и не могу удержаться от слез.
Присев у ее кровати, я беру ее руку в свою, наслаждаясь теплом, свидетельствующим о том, что она еще жива.
— Боже, Боже мой, — шепчу я, не сводя глаз с ее лица и трубок, выходящих изо рта.
— Я клянусь тебе, маленькая тигрица, что никто, абсолютно никто, не останется безнаказанным за то, что они сделали с тобой, — я подношу ее руку к своим губам, надеясь, что смогу забрать ее боль, желая, чтобы это был я, а не она. — Я клянусь тебе, что сделаю все, чтобы ты проснулась в идеальном мире, и мы снова станем семьей. Ты, я и наш сын.
Потому что именно этот призыв к пробуждению был мне необходим, чтобы понять, что моей маленькой тигрице не место в клетке. Она заслуживает настоящей свободы, и я сделаю все возможное, чтобы дать ей ее, когда она проснется. Даже если для этого придется взять на себя всю Коза Ностру.
— Я никогда не говорил тебе, как сильно я тебя люблю… — прервался я, мои глаза затуманились. — Как много ты значишь для меня. Но я покажу тебе. Просто… поправляйся скорее.
Я провожу с ней больше времени, впервые за несколько недель чувствуя себя как дома. В какой-то момент мама приносит Луку, и я кладу его на грудь матери, надеясь, что она почувствует его и поймет, как сильно мы нуждаемся в ее возвращении.
— Вернись к нам, маленькая тигрица. Ты нужна нам. Нам обоим.
Я целую ее не поврежденную щеку, мое сердце снова разрывается при мысли о том, что я могу ее оставить.
Но к концу визита ясно одно. Я обрушу ад на всех, кто в этом замешан, и есть четыре человека, которые займут места в первом ряду: Рокко, Киара, Леонардо и Кристина Маркези. Это будет нелегкая смерть и даже не долгая пытка. Нет, я ударю их по больному месту — я уничтожу все, что они ценят больше всего. Для Рокко это семья и империя, которую он построил. Для Маркези — их богатство и связи.
В конце концов, у них не останется ничего.
— Я поговорил с ее врачом, — отвожу Лию в сторону, — и он рекомендовал серию операций на мозге, а также реконструктивную операцию на левой стороне. Я позабочусь обо всем, а вам двоим я сделаю новые документы, чтобы вы могли передвигаться незамеченными.
Медленно, в моей голове начинает разворачиваться план.
— После ее операции мы перевезем вас обоих в Сакре-Кёр, где находится моя сестра, и у нее будет круглосуточный медицинский персонал. Мне нужно, чтобы она была рядом, но в то же время в тайном месте, — добавляю я, объясняя ход своих мыслей.