Морально испорченная

Ланцет Вероника

— Я спрашивала о еде. Я хочу есть. — Я быстро придумываю что-нибудь, чтобы отвлечь от бедной девушки.

— Правда? — Он оглядывает меня с ног до головы и хватает меня за ошейник, другой рукой проводя по моей груди. Черт…

— Cabron, dejala. Es blanca.²⁰ — говорит другой охранник, подразумевая, что тех, кто носит белое, нельзя трогать.

— Pues que quiere que haga? Mirala, se la pide.²¹ — Идиот продолжает, и я отступаю назад, пытаясь избежать его блуждающих рук.

— Hija de puta!²² —

ругается он и бьет меня сзади.

Сильно.

Сила его удара застает меня врасплох и бросает на пол клетки. Все остальные девушки разбегаются в разные стороны, чтобы избежать наказания.

Я тянусь рукой к щеке, и чувствую какого жалит.

Я хочу выплюнуть то, что, как мне кажется, должно быть кровью, и убить этого ублюдка.

Но я не могу.

Поэтому я притворяюсь.

Я начинаю от души рыдать навзрыд.

Уголком глаза я вижу, как охранник, ударивший меня, расстегивает ремень, и впервые в жизни в моем животе начинает расти что-то похожее на страх.

— Cabron²³ — Другой охранник снова отчитывает его, на этот раз более раздраженно.

— Тебе повезло. — говорит этот придурок, поглаживая себя ладонью у меня на глазах. Он смотрит на меня несколько секунд, прежде чем запирает дверь и идет в камеру напротив. Берет одну из женщин в красном платье и тащит ее прямо к двери нашей камеры. Ставит ее на четвереньки и бросает на меня довольный взгляд.

— Смотри, что ты натворила. — Он поднимает красное платье и закидывает его ей на бедра так, что ее задница оказывается обнаженной, и без всяких прелюдий вводит в нее свой член.

Она издает болезненный стон, но тут же замолкает, когда он снова хватает ее за ошейник, и ее тело спазмируется от электрических стимулов. Ее голова низко опущена, и она смотрит на пол. Его ворчание — единственные звуки, наполняющие воздух.

Я наклоняю голову и наблюдаю за происходящим со слезами на щеках. Мне нет дела до женщины, которую насилуют у меня на глазах.

Не лично.

Сам поступок противоречит всему, во что я верю, так что я запомню лицо этого ублюдка. И он умрет от моей руки.

Другой охранник просто смотрит, как он входит и выходит из неё. Он кончает со стоном и хватается за бедра женщины, чтобы стабилизировать себя.

— No te cansas de mirar?²⁴ — злорадно говорит он своему другу, застегивая молнию. Затем он запихивает женщину в клетку и бросает на меня еще один горячий взгляд, прежде чем уйти.

Теперь я понимаю, почему Диего дал мне белое платье. Это могла быть я.

Проходит несколько часов, прежде чем нас мобилизуют в главную зону клуба. Несколько часов, в течение которых я не пытаюсь снова заговорить с другими девушками, не после того показа.

Нам дают еду… если это можно назвать едой. Неудивительно, почему некоторые девушки выглядят такими скелетными.

Я морщу нос от еды, отказываясь ее есть. Бог знает, что они могли туда положить. Охранник, который приходит забрать пустые контейнеры из-под еды, тот самый, который раньше только наблюдал.

Он видит мою нетронутую еду и поднимает бровь. Я отказываюсь признавать его, да и вообще кого-либо. Мне нужно беречь силы.

После неудачного ужина, клетки опустошаются одна за другой, пока не приходит наша очередь. Входят охранники и цепляют поводки к нашим ошейникам, а затем ведут нас по коридору в ряд заключенных. Делают несколько поворотов, прежде чем нас ведут в другую комнату, которая, как я предполагаю, связана со сценой.

Мы здесь единственные, поэтому я думаю, что других людей уже продали на аукционе, и наша категория следующая.

Охранники рявкают нам какие-то команды и велят оставаться на месте. Тут же, одну за другой, девушек ведут на поводках к огромной двойной двери.

Я изо всех сил стараюсь прислушиваться ко всему, что происходит вокруг меня, и при этом пытаюсь выглядеть такой же испуганной, как и девушки передо мной.

В данный момент у меня нет понятия времени…

Мне почти скучно ждать своей очереди. Когда за мной приходит охранник и тянет меня к тем самым двойным дверям, в моей груди бурлят только предвкушение и любопытство.

За двойными дверями находится огромная комната, размером с баскетбольную площадку. Она заполнена в основном техническим оборудованием, и несколько человек бегают вокруг, проверяя что-то. В одном из углов я также вижу электрогриль.

Охранник, ведущий меня на поводке, передает меня ведущему прошлой ночи, который выглядит крайне незаинтересованным, пока не слышит мое имя. Затем его глаза расширяются, а рот кривится.

— Это должно быть интересно, — говорит он и берет поводок. Я снова изо всех сил стараюсь выглядеть испуганной и запуганной всеми окружающими меня мужчинами. Он тянет меня к кулисам и без предупреждения толкает на сцену.

Я спотыкаюсь и падаю точно на середину сцены, где свет фокусируется на мне.

— Дамы и господа, последний лот сегодняшнего вечера. Дочь печально известного Мартина Эшби. Кто-то лично вырвал эту маленькую сучку из ее шикарного особняка и бросил на ваши колени. Давайте посмотрим, сколько вы готовы за нее заплатить.

Толпа начинает выкрикивать, и, закрыв волосами большую часть лица, я съёживаюсь и украдкой оглядываюсь по сторонам. Я вижу VIP-балконы, но из-за освещения трудно различить, кто там находится.

В этот момент ведущий уже поднимает мою стоимость, и люди галдят.

Все происходит так быстро, что я не успеваю следить за тем, кто участвует в торгах.

?

— Шесть миллионов. — Моя голова кружится от цифры, и я снова слышу ведущего.

— Кто-нибудь еще?… — Никто не осмеливается поднять цифру дальше, поэтому он объявляет:

— Продано! El jefe. — Боссу? Надежда расцветает в моей груди.

Подходят два вышибалы и берут мой поводок.

Один идет позади меня, другой впереди. Они уводят меня со сцены и ведут обратно в туннели.