Морально испорченная
Шрифт:
— Я ожидал, что ты позвонишь раньше, — говорит Влад, беря трубку после первого гудка.
— Ты знал об этом?
— Ты медлительный, Гастингс.
— То есть ты хочешь сказать, что знал, что она задумала, и, блядь, позволил этому случиться? — Я слишком разгорячился. Что это за больная дружба?
— Я позволил этому случиться? — Влад насмехается надо мной. — Кажется, ты ещё понял, что Бьянку невозможно удержать. Она всегда будет делать все по-своему. Я лишь подстроился под нее, чтобы было безопаснее.
Даже я вынужден признать, что
— Как?
Влад вздыхает и начинает мне рассказывать о своей договоренности с одним из охранников в «Block», заверяя меня, что до аукциона о Бьянке позаботятся.
— А после? Что, если ничего не получится? Любой может купить ее. Только не говори мне, что ты об этом не думал.
— Шансы в ее пользу, — просто отвечает Влад.
— Шансы? Это что, лотерея? Речь идёт о безопасности моей жены. Твоей подруги.
— Значит, теперь она снова твоя жена? Интересно.
— Влад!
— Позволь мне выразится по-другому. Учитывая все известные переменные, вероятность того, что Бьянка будет продана Хименесу, выше, чем вероятность быть проданой случайному человеку. Я не ожидаю, что ты поймешь.
— Знаешь что? Меня тошнит от твоей полуправды и опущенной информации. Я не знаю, чего ты добиваешься, но с этого момента не впутывай в это ни Бьянку, ни меня.
— Если ты этого хочешь… — усмехается он. — Не беспокойся о Бьянке. Она может о себе позаботиться.
Он кладет трубку, и я бросаю телефон в ближайшую стену, наблюдая, как он разлетается на осколки.
Я возвращаюсь туда, где припарковал машину, и решаю подождать, пока не закончится аукцион, а потом надеяться, что Бьянка сможет выбраться из той ситуации, в которую она попала.
Может быть, мне даже удастся перехватить ее, пока ее перевозит покупатель?
Слишком много мыслей одновременно проносится в моей голове. Шаткость ситуации заставляет меня слишком волноваться.
Я езжу кругами, пока не останавливаясь, чтобы купить еды и воды. Она может хотеть пить или есть, или и то, и другое… Я также беру несколько энергетиков для себя, уже предвидя бессонную ночь. Через несколько миль меня снова осеняет, что она может быть ранена или больна. Я нахожу ближайший Walgreens и покупаю все, что только можно придумать.
Кассирша странно на меня смотрит, пока я продолжаю складывать вещи на кассу, включая бинты, физраствор, суперклей, обезболивающие, парацетамол и несколько мазей. Всего покупаю по одной штуке.
Оплатив покупки я отправляюсь в путь с двумя полными сумками, загрузив их на заднее сиденье машины, чтобы их было легко достать. Я смотрю на часы и вижу, что сейчас чуть больше часа ночи.
Вспомнив расписание предыдущей ночи, я снова начинаю бродить вокруг заброшенного завода, паркуюсь где-нибудь поблизости, но вне поля зрения, и каждые полчаса объезжаю ее.
Я потягиваю свой энергетик и проверяю время почти каждые пять минут. Уже глубокой ночью я слышу доносящиеся со стороны завода выстрелы.
Я
Не задумываясь, я даю задний ход и выезжаю на встречную полосу. Чем ближе я приближаюсь к движущейся фигуре, тем больше ужасаюсь ее состоянию. На ней черный пиджак поверх белого платья, которое доходит почти до пола. Она практически хромает, пробираясь вперед. Она узнает мою машину, останавливается и меняет направление, направляясь прямо ко мне.
Я останавливаюсь у дороги и открываю пассажирскую дверь. Она запрыгивает внутрь, и я еду на полной скорости, слыша все больше и больше пуль, направленных на нас.
Каким то образом мне удаётся избежать всех выстрелов. Когда я нахожусь в не зоны досягаемости, я продолжаю ездить вокруг, чтобы убедиться, что никто не проследует нас. Я съезжаю с шоссе и делаю несколько кругов по району, прежде чем припарковаться на заправке.
Остановив машину, я тяжело дышу. Шок от произошедшего еще не прошел, когда я поднимаю руки и смотрю на свои дрожащие пальцы.
Я не могу даже взглянуть на Бьянку, зная, что когда увижу в каком она состоянии, мое сердце разобьётся. Некоторое время мы сидим молча, и я все больше беспокоюсь о том, что она ничего не говорит. Я даже боюсь спросить ее, всё ли с ней в порядке.
— Я в порядке, — наконец она произносит слова, которые я так хочу услышать. Я закрываю глаза и делаю большой вдох.
Она продолжает:
— Правда. Видел бы ты, скольких убрала я, — Что? Это то, что ее сейчас волнует? Неужели она думает, что меня волнует, сколько людей она убила?
— Ты дура… — бормочу я и, больше не в силах сдерживаться, хватаю ее за руки и притягиваю к себе, крепко обнимаю, больше для себя, чем для неё.
— Ты гребаная дура… как ты могла даже подумать сделать это? — за глазами нарастает давление, и я прижимаю ее еще крепче.
— Ах. — хныкает она, и я возвращаюсь к реальности. Ей больно? Что случилось?
— Черт. Ты в порядке? Где ты ранена? — Когда она не отвечает на мой вопрос, я сам начинаю искать, осматривая ее явно опухшую щеку и внутренне содрогаюсь.
Продолжаю прощупывать ее, почти срывая пиджак с ее плеч в попытке осмотреть ее дальнейшие повреждения.
Она останавливает мои руки и сама снимает пиджак. Но когда я вижу, что ее платье разорвано посередине, грудь болтается, а вся верхняя часть тела в синяках, я выхожу из себя.
— Скажи мне, что ничего не случилось. — умоляю ее я, уже чувствуя, как меня затягивает в спираль «что-если»
— Пожалуйста, скажи, что с тобой ничего не случилось. — Я больше не знаю, что делать. Я чувствую себя таким беспомощным, видя ее в таком состоянии и зная, что ничего не сделал, чтобы остановить ее. Я прижимаю ее к себе и раскачиваюсь взад-вперед вместе с ней.