Морально испорченная
Шрифт:
Странно…
Осмотревшись, я осознаю, что это совершенно другая зона, чем та, где находились клетки. Хотя это все еще под землей, путь лучше освещен, и вместо клеток здесь двери с каждой стороны коридора. Вышибалы останавливаются перед одной из дверей и стучат.
— Войдите. — Говорит голос с другой стороны. Один из них открывает дверь и ведет меня внутрь. Мне приходится дважды моргнуть, чтобы дать глазам привыкнуть к ослепительному свету.
Комната оформлена в стиле Людовика XIV с огромной двуспальной кроватью
Мужчины заталкивают меня в комнату и молча уходят, закрыв дверь.
Я делаю несколько шагов внутрь, чтобы получше рассмотреть мужчину. Что-то не так…
Ведущих ясно сказал, что меня продали боссу, но мужчина передо мной не выглядит достаточно старым, чтобы быть Хименесом. В действительности, он кажется примерно ровесником Адриана.
Он медленно поворачивается ко мне с бокалом в руке, и осматривают меня с ног до головы.
Да, определенно не старый.
— Кто вы? — спрашиваю я, очень стараясь запомнить его лицо. Его самая характерная черта — шрам, пересекающий правую щеку. Его нельзя назвать непривлекательным мужчиной, но что-то в нем есть…
В его глазах есть блеск, который мгновенно заставляет меня насторожиться.
— Кто я? — Он усмехается и небрежно направляется к кровати, где устраивается поудобнее и продолжает наблюдать за мной. Мне очень хочется рассмотреть его, но я должна оставаться в образе.
— Да… — Я стараюсь, чтобы мой голос дрожал.
— Твой новый хозяин. — Просто говорит он, и я решаю прояснить ситуацию.
— Вы… Хименес? — Голос у меня тоненький, и я съёживаю плечи, так что кажется, что я напугана.
— Можно и так сказать. — Он ухмыляется.
— Хименес — мой отец. — Вскидывая руку верх, он движением пальца подманивает меня к себе.
Я повинуюсь. Наконец-то, хоть какая-то достоверная информация.
— Чт-что тебе от меня нужно? Папа сказал мне, что однажды он отказался от твоего отца. — Я лгу.
— И где он сейчас… — говорит он скучающим тоном.
— Встань на колени. Если будешь хорошей зверушкой, я могу тебе рассказать.
Я опускаюсь перед ним на колени, и он смеется.
— Ну и послушная же ты.
Он тянется рукой к моему лицу, и мне приходится напрячься, чтобы инстинктивно не отпрянуть от его прикосновения.
— Интересно… кто одел тебя в белое. — Он качает головой, забавляясь.
— Видишь ли… не мой отец хотел тебя. Ты должна была стать моей. Моей женой. — Его лицо внезапно меняется, и он смотрит на меня с отвращением. — Но вместо этого он отдал тебя ему.
— Почему… почему мой папа обещал меня тебе? — шепчу я, надеясь, что он поверит моему беспомощному акту.
— Потому что он задолжал моему отцу. Ты же не думаешь, что он стал таким богатым сам по себе. Как будто… — Он насмехается. —
— Подожди. — плачу я. — Пожалуйста! Я должна понять… мой папочка, нет… — Я качаю головой, и слезы уже падают по моим щекам. Я заслуживаю Оскар за это выступление.
— Как он вообще связался с Хименесом?
Хименес-младший, он же мужчина передо мной, выглядит обескураженным моим вопросом, но, к счастью, он мне потакает.
— Ты такая наивная… — Его рука снова переходит на кожу вокруг моего горла, проводит по ошейнику и спускается ниже.
Пожалуйста, просто ответь на вопрос, — кричит мой разум.
— Ты, наверное, думала, что твой папочка был неприкасаемым, не так ли? Я слышал о том, как ты оплакивала его. — Он говорит со мной, как с ребенком, что, честно говоря, не так уж и плохо. Это значит, что мое выступление на похоронах сработало.
— Они познакомились в Принстоне. Состояли в одном братстве. Твой папочка был бы нигде без моего. — Хорошо, я могу с этим работать…
— Нет… мой папочка был хорошим человеком. — Мне хочется прикусить язык за то, что я произнесла это вслух. Он качает головой и поджимает губы.
— Конечно, был, милая. — Он берет мой поводок и тянет меня вперед, пока я не падаю на него.
Думаю, время разговоров закончилось. Он несколько раз наматывает поводок на костяшки пальцев, и я не могу не проследить за его движением, так как стою слишком близко к нему. Мои глаза блуждают по окружению, и я быстро сканирую все, что может пригодиться для побега.
Стекло…
Я смотрю и вижу несколько громоздких кусков среди множества других осколков. Может сработать.
— Я буду наслаждаться, ломая тебя. — Его рот рядом с моим ухом, когда он шепчет.
— Я буду трахать тебя до полного подчинения… ты никогда больше не увидишь свет дня. — Он изучает мое лицо, когда говорит это, его слова полны злобы и негодования.
Одной рукой он ласкает мою грудь, а другой сжимает мое горло над ошейником. Одним резким движением он переворачивает меня на спину на кровать, его тело нависает надо мной.
Хорошо, тайм-аут.
Воспользовавшись моей дезориентацией, он устраивается между моих ног.
Нет, мы не можем этого допустить.
Спокойно я беру его лицо в свои руки и улыбаюсь ему. Кажется, его это беспокоит, особенно когда я ещё ближе приближаю его лицо.
— Мечтай, ублюдок, — говорю ему я, прежде чем приложить всю свою силу, чтобы перевернуться вместе с ним. Мне удается пройти почти половину пути, до того как он отталкивается от меня, и я падаю обратно, но не раньше, чем высвобождаю ноги.