Моран дивий. Стезя
Шрифт:
– Она с тобой, в Москве?
– Нет, в городе у нас чудит. Она от Юрзовки далеко не уедет.
Тим поманил меня пальцем и указал на светящееся балконное окно за нашими спинами.
– Вот же она сидит. Видишь? Не узнаёшь, что ли?
Я стал сосредоточенно вглядываться в лица девушек - смеющиеся, задумчивые, оживлённые, скучающие... Кто же из них Леська? Неужели так сильно изменилась?
– Лесь!
– позвал Тим.
– Можно тебя на минутку?
Девушка, сидящая на диване по-турецки, в джинсовых шортах и майке с пацификом, изящно спустила длинные
– Я Димку сразу узнала, - объявила она.
– Вот, думаю, угадает ли он меня? Увы...
– Ты очень изменилась, - растерянно сказал я.
– У тебя и волосы другого цвета, - пробормотал, глядя на её каштановые пряди.
Леся рассмеялась:
– Краска в наше время творит чудеса.
– Извини. Не то хотел сказать. Я имел в виду, что помню тебя совсем ребёнком, а ты, оказывается, уже выросла.
– Выросла-то как! а загорела-то! а похудела! в чём душа держится!
– дурашливо подхватила Леська.
– Леся!
– одёрнул её Тим.
– Ну что ты в самом деле! Ты же видишь, у товарища культурный шок от твоей взрослости и твоей несравненной красоты. Будь к нему снисходительней.
– Честное слово, - начал оправдываться я, - даже не знаю, почему меня твоё явление так поразило. Шаблон образа "сестры друга" разбит вдребезги. Как теперь вести себя с ней, если она взрослая и привлекательная девушка? Я в растерянности...
– От растерянности, смущения и замешательства есть одно верное средство, - Леська покачала у нас перед носом бутылкой коньяка.
– Очень хорошо помогает также при ломке стереотипов.
– У меня предложение, - Тим отобрал у сестры бутылку.
– Давайте отсюда смоемся. Я знаю в этом доме одно хорошее местечко. Посидим втроём, напьёмся как следует. Кто за?
Прихватив со стола ещё одну бутылку и кое-какой снеди на закуску, мы выскользнули в подъезд.
На площадке стояла молодая женщина и, прислонившись к перилам, нервно курила. Одета, причёсана, накрашена и украшена она была так, чтобы даже несведущему человеку была видна крупная надпись "ДОРОГО" на её стильном прикиде.
Я, честно говоря, перед такими дамами тушуюсь. Они не будят во мне мужских инстинктов, но заставляют чувствовать себя представителем низшей расы. Кажутся непонятными и далёкими, как инопланетяне. В моих дурацких фантазиях, подкармливаемых однообразными голливудскими ужастиками, такая женщина, оказываясь в постели с мужчиной, непременно откусывает ему голову после любовных утех.
Так вот, столкнувшись с этой дамочкой, я заметил, что стушевался не я один.
– Привет, - промямлил Тим.
Женщина уставилась на нас, как Ленин на буржуазию.
– Я так и знала, что найду тебя здесь.
– Дашь, понимаешь, так получилось. Меня ребята пригласили совершенно неожиданно. Я как раз собирался тебе позвонить.
– Не надо
– В таком случае, чего ты припёрлась? Если тебе не нужны мои объяснения?
– Я думаю, ты должен объяснить своему ребёнку, почему она уже который вечер не может дождаться своего отца домой!
Леся тихонько потянула меня за руку вверх по лестнице. Мы за несколько секунд, держась за руки, взлетели на пятый этаж и через чердачный люк вылезли на крышу старой облезлой хрущёвки.
Здесь царила ночь. Точнее, городская ночь - шумная, блеклая, как выляневший ситец, безликая. Но, тем не менее, - это была ночь на крыше с раскинувшимся над нашими головами огромным чёрным куполом, подсвеченным по краям заревом городских огней. На востоке поблёскивала широкая полоса реки. А над ней фонарём висела жёлтая луна, слегка прикушенная с левого боку.
Мы уселись с Олесей прямо на крышу, ещё не остывшую после дневного солнечного безумия, лицом к реке и открыли бутылку.
– Бедный Тим, - сказала Леся.
– Не повезло ему с этой Дашкой.
– Как он умудрился на ней жениться? При нашей последней встрече, я помню, он к этому совсем не стремился.
– Как обычно, - Леся достала из пакета виноград и, отломив веточку, протянула мне.
– Когда она поняла, что запахло жареным и Тим срывается с крючка, то разумно решила, что её единственный шанс - брак по залёту. И быстренько это обстряпала. Дашка забеременела, они расписались, и Тим ушёл в армию. Ненавижу её.
– Ого!
– Да, ненавижу! За то, что Тим несчастлив. Хотя головой-то я понимаю, что она в этом не так уж виновата. Девчонка была в него искренне влюблена, а он морочил ей голову. Жил с ней, чтобы не жить с тобой. Ведь так?
Я промолчал.
– А потом, когда они поженились, всё стало ещё хуже. Скандалы, ссоры, дрязги. Думаю, от её любви тоже уже ничего не осталось, слишком много боли он ей причинил. Она ведь не дура, всё понимает. Но вцепилась в него мёртвой хваткой. Тим сейчас - завидная партия, состоятельный, успешный мужчина. Такими не разбрасываются.
– Значит, ты тоже считаешь, что в несложившейся личной жизни Тима виноват я?
Леся хмыкнула.
– Ну а кто? Косвенно, конечно. Тим тоже виноват. Хоть и ссылается всё время на обстоятельства. А вообще, оба вы дураки. Почему нельзя было в своё время всё выяснить раз и навсегда - покричать, высказать друг другу всё что накипело, подраться, в конце концов, - но выяснить! Жизнь, может, у вас по-другому бы сложилась. И дружбу вашу так не покорёжило бы.
– Лесь, это всё дело прошлое.
– Хм. Наше прошлое давлеет над нашим настоящим. Разве нет?
Мы по очереди приложились к бутылке.
– Откуда ты знаешь, что между нами тогда происходило?
– Тим рассказал, конечно. Потом уже.
– Что ещё он тебе рассказал?
Леся помолчала, словно раздумывая - говорить мне или не стОит?
– Ты про сны?
– неуверенно спросила она.
– Не бойся, - добавила тут же.
– Никто больше не знает. Это наш с Тимом маленький секрет. Мы никогда не желали тебе зла.