Море и плен
Шрифт:
Гитлеровские оку панты жестоко просчитались в боеспособности Черноморского гарнизона, неся неисчислимые потерн как в людях, так и в своей хваленой технике.
Моряки гранитной скалой стояли перед врагом и защищали свою твердыню, как некогда защищали ее их деды и прадеды во времена Англо-Французской интервенции.
В решающие дни — быть или не быть флоту хозяином на Черном море, верховная ставка Советских во-
оружейных сил, под нажимом Сталина, дала приказ командующему флотом,
Штаб флота нс мог не подчиниться строгому повелению исходившему от самого Сталина и, против своей воли, списал с кораблей требуемое число моряков, которые тут же сменили свои черные бушлаты на серые шинели, а безкозырки на армейские пилотки-буденовки.
Теперь, эта „черная” масса должна была влиться в дивизионы, роты и батальоны всех родов войск, какие только были по дислокации осажденного гарнизона.
Сухопутные подразделения пополнившиеся моряками, должны были называться „морской пехотой”, влившись в приморскую армию генерала Петрова.
Нелегко было матросам привыкать к уставу пехотной службы. Большинство из числа списанных даже не знали элементарных правил наземного устава, не говоря уже о знании ведения огня на земле. Все это вначале создавало недоразумение с пехотными командирами... Некоторые же моряки видя несправедливости от пехотных командиров, попросту не хотели выполнять их команду.
Но и эта несовместность службы моря с сушей, скоро была забыта и черноморцы показали свою силу и в наземных частях.
Незадачливая сталинская перегруппировка гарнизона, давала плюс не обороняющим, а осаждающим.
Немцы сужали фронт иод Севастополем и их огонь решетил пригородные укрепления и морские гавани города.
Только по этим причинам, кораблям пришлось покинуть бухту и уйти в море.
Надводным и подводным боевым единицам приходилось в тяжелых условиях маневрировать у берегов Крыма, занятых оккупантами, так как к этому времени в небесах начал беспрепятственно хозяйничать Гитлеровский воздушный флот.
Но русское мужество и стойкость не покидали гарнизон защищавший крепость, он не давал врагу овладеть тем. что было дорого как святыня для всей России.
До сих пор матросы привыкли иметь дело только с пушками всех калибров, да и то на море.
В силу штыкового боя они не верили, но когда сами взялись за винтовку, они поняли, почему штыковую атаку воинов России не выдерживали ни турки, ни австрийцы, ни японцы, ни немцы в первую мировую войну.
Этим штыком черноморцам пришлось неоднократно удерживать осаждаемые неприятелем места под Инкер-маном. Федюхииой и Рудольфовой высотами. Сппун-Го-ры и другими подступами к городу.
И нс даром вражеское командование, с первых же дней своего
Геббельекие же пропагандисты не называли иначе черноморцев, как „племя азиатов в черной одежде”. Моряки искусно дрались не только на море, но и на суше, их было очень мало, они умирали без всякого страха за честь России.
Точность залпов с судов и меткий удар штыком на суше этих „азиатов”, враги России будут помнить всегда.
Наземные пригородные укрепления для черноморцев становились родными кораблями: верхние перекрытия — палубами, брустверы — бортами, сама крепость казалась морякам не стоящей на месте, а маневрирующей.
Отряды, дивизионы и бригады морской пехоты, не смотря на свою малочисленность, под прикрытием судовых артиллерийских залпов, теснили от города эсэсовские соединения и нс только очищали предместные места от вражеских полчищ, но в горячих схватках вновь занимали, упущенные пехотинцами естественные позиции Мекензиновых гор.
Однако, усиленные навесные артиллерийские снаряды и бомбардировка с воздуха, заставляли защитников отходить обратно, оставляя метр за метром то, что было добыто большими жертвами.
Были моменты, когда не хватало, ни тех ни других специалистов и тогда черноморцы сами выполняли любые инженерные работы, особенно саперные. Они без страха закладывали мины и контр-мниы. Этих смельчаков можно было видеть в самых опасных местах.
Черноморцы помнили приказы не современного полководца, а простые слова бессмертного Адмирала НАХИМОВА, „мне ли говорить вам о ваших подвигах в защите родного нам города и флота”.
Черноморцы знали и правило великого русского полководца Суворова, „смелая помощь не всегда была приписана только начальству”.
« «
*
Прощупав со всех сторон силу оброняющнхея, гитлеровское командование применило к городу свой старый варварский метод — забросать его бомбами.
В один из дней, крымская земля содрогнулась от взрывов бомб; горизонт заволокло на долгое время сплошным дымом, над городом нависла удушливая гарь.
Под беспрерывным ураганным обстрелом и бомбардировкой, гарнизон крепости начал заметно таять. Огонь его уменьшался.
Между подразделениями обрывалась боевая связь, а отдельные специальные роты, в силу нехватки боеприпасов и главное минометов, эсэсовцами отрезались на долгие часы...
Было видно, что генерал Манштейн хорошо понял, к чему может привести разрозненность приморской армии и начал дробить обороняющихся, где только это было возможно, стараясь как можно больше вбить подвижных клиньев в позиции обороны.