Море и плен
Шрифт:
Повторяя за каждым своим словом о необходимости национальной защиты страны, России Александра Невского, Суворова, Кутузова и спасти Родину от нашествия Гитлера, как и в минувшие времена славных русских богатырей, Молотов, словно забыл, что совсем недавно, за одни только портреты, висевшие в квартирах российских граждан, этих прежних полководцев, советская власть карала вплоть до отправки в лагеря дальнего следования.
В эти грозные для нашей Родины часы, Кремлевские постояльцы настолько растерялись и испугались, что начали призывать парод к тем святыням, которые они уничтожили
Сам же отец народов, на красной площади, призывал „братьев и сестер” забыть все обиды и стать грудью на защиту отечества.
И тогда, в дни, когда решалась судьба всей России, Сталин и его сподручные думали не о стране, не о ее народе, а только о своей власти.
Как бы спасти эту проклятую Богом и людьми — власть.
* •
Мод напором мощных бронетанковых фашистских полчищ, советские вооруженные силы молниеносно отошли от государственных границ.
Одни части, не выдержали этого натиска.
Другие — поверив гитлеровской пропаганде — видели в немцах спасение от коммунизма.
Третьи — не захотели вообще защищать свое рабство.
За очень короткий срок, немцы оккупировали беспрепятственно Украину, Белоруссию и часть центральных областей страны. Сталинская же пропаганда, привыкшая все время топтаться в кремлевском вранье, не желая признать перед народом слабость красной армии, улолнома-чивала комиссаров успокаивать жителей „мудростью вождя”, который не позволит врагу топтать социалистические земли колхозов и совхозов.
Дни и ночи громкоговорители разносили по стране ложь о ходе военных действий на многотысячном фронте с гитлеровскими дивизиями, уничтоженных вражеских дивизиях и полках, о немецких пленных, об отбитых назад городах. Слуги „Вождя”, то и дело повторяли призывные речи „отца и мудреца Сталина”; что страна в каком-то временном мобилизационном периоде.
Шум и ложная трескотня растерянного красного командования. позднее дорого обошлись не только воинам России и мирным жителям, но и Заокеанскому миру, как временному „союзнику” кремлевской диктатуры.
ЦК Коммунистической партии и правительство, боялось тогда говорить языком правды и свою бездарность и нераспорядительность в обороне страны перекладывали на плечи мнимых предателей и изменников, которые, якобы, без боя отдавали советские рубежи немцам.
Дикторы Комитета обороны повторяли успокиваю-щие призывы Сталина о том, что страна находится во временном мобилизационном периоде, что Германия с локон века недружелюбное государство к русским, что гитлеровский новый „Райх” вероломно напал на СССР и вторгся в пограничные районы, чем нарушил миролюбие советского правительства и, что Россия сегодня на-ходнтся в стадии оборонительной войны с Европейским националистическим фашизмом, но не с капитализмом, тзк как последний советскому государству пока не угрожает.
Мировой капитализм, о котором твердило советское правительство почти все годы своего владычества и в окружении которого СССР находился, на этот раз не упоминался.
Кремль тогда начинал заигрывать с Америкой
Для спасения „коммунизма”, ЦК партии мобилизовало самый большой в мире корпус пропагандистов из числа политработников райкомов, горкомов, обкомов и крайкомов, который не переставая должен был повторять сталинские призывы: Вождь требует „чтобы все живое и мертвое, движимое и недвижимое мобилизовалось для фронта, чтобы все как один, от малого до великого взяли оружие, даже инвалиды и женщины, если нс в силах воевать на фронте, то пусть заменяют боеспособных в тылу у станка и плуга”.
В заключение таких призывов, как правило, следовали слова: .Да здраствует мудрый и любимый отец народов товарищ Сталин. Смерть фашистскому захватчику, с нами вождь, мы победим”.
Эта призывная волна нс утихала по всем тыловым и боевым дорогам. Советское радио старалось, больше чем сами речи политработников, отвлечь народы России от главного зла — коммунизма...
Этой лжи способствовала и агрессивная политика Адольфа Гитлера, который своим рассизмом, пренебрежением к русскому населению, зверствами над военнопленными и разбоем над мирным населением, в конде-кон-цов, заставил народи России все чаще браться за оружие и уходить в леса на партизанщину, а воинов советской армии крепче держать в руках винтовку против непрошенных захватчиков их земли.
* ф
Вожди Ленинской гвардии, с первых же дней своего прихода к власти, готовили свои вооруженные силы к войне с капиталистическим миром, для последнего решительного боя. И через 24-х летнее свое владычество, все еще не были готовы.
Советская власть, в первые же месяцы немецкого вторжения, отдала без боя большую часть Российской территории, оставив ее население на произвол гитлеровского разбоя и голод, так как во всех городах части НКВД и политработники неукоснительно исполняли приказ Сталина: „Сжигать и не оставлять врагу ничего”.
И свои отечественные красные фашисты уничтожали и сжигали: фабрики, заводы, пекарни, склады, аптеки, магазины, госпитали, мельницы элеваторы вместе с миллионами пудов запаса муки и зерна — обрекая население на вымирание.
Советские армии, иод неприятельским нажимом, оказались малосильными к сопротивлению и гибли под сплошным ураганным огнем немцев и попадали в плен.
Военные трофеи фашистов, в первые месяцы войны, для России были ужасны. Несколько миллионов пленных солдат и командиров; тысячи сбитых и захваченных самолетов, сотни тысяч бронемашин, артиллерии, неисчислимое количество пулеметов, винтовок и иного снаряжения.
Единственный боевой участок, 1941-42 гг., на котором гитлеровцы обожгли себе руки, был военно-морский флот на Черном море.
Морские, как и наземные войска тогда, не находились в боевой готовности. Эскадры Черноморского флота, в час начала войны были по приказу Верховного командования в открытом море, все еще в так называемом „учебном походе у берегов дрожащей Турции”.
И все-же, несмотря на свою разбросанность, морские силы, с первых же дней немецкого нападения, быстро переключились с мирных учений на боевые действия без особых затруднений.