Море и жаворонок. Из европейских и американских поэтов XVI–XX вв.

Кружков Григорий Михайлович

Чидик Тичборн

1558? –1585

Происходил из семьи ревностных католиков. Оказался втянутым в так называемый «заговор Бабингтона» – провокацию, задуманную и мастерски проведенную шефом тайной полиции Елизаветы Фрэнсисом Уолсингамом для получения решающих улик против Марии Стюарт. Семнадцать человек, надеявшихся освободить Марию из плена, были приговорены к повешению и четвертованию.

Моя весна – зима моих забот

Написано в Тауэре накануне казни

Моя весна – зима моих забот; Хмельная чаша – кубок ядовитый;Мой урожай – крапива и осот; Мои надежды – бот, волной разбитый.Сколь горек мне доставшийся удел:Вот – жизнь моя и вот – ее предел. Мой плод упал, хоть ветка зелена; Рассказ окончен, хоть и нет начала;Нить срезана, хотя не спрядена; Я видел мир, но сам был виден мало.Сколь быстро день без солнца пролетел:Вот – жизнь моя и вот – ее предел. Я

и не знал, что смерть в себе носил, Что под моей стопой – моя гробница;Я изнемог, хоть полон юных сил; Я умираю, не успев родиться.О мой Господь! Ты этого хотел? —Вот – жизнь моя и вот – ее предел.

Уильям Шекспир

1564–1616

Биография Шекспира изучена со всей дотошностью, возможной при скудости сохранившихся документов. Сын уважаемого горожанина Стратфорда-на-Эйвоне, Уильям рано женился на девушке, бывшей существенно его старше, несколько лет спустя оставил родной город, пережил неизвестные нам приключения и в начале 1590-х годов очутился в Лондоне в качестве актера и начинающего драматурга. Опубликовал две поэмы, посвященные графу Саутгемптону, «Венера и Адонис» (1593) и «Обесчещенная Лукреция» (1594). Со временем стал совладельцем театра и приобрел кое-какую недвижимость в Лондоне и Стратфорде. Труппа, для которой он писал, пользовалась успехом при дворе, в особенности после воцарения короля Иакова. В 1613 году Шекспир вернулся в Стратфорд, где и умер, завещав золотые памятные кольца трем своим друзьям-актерам. Именно они собрали и издали собрание шекспировских пьес («Фолио 1623»), которое принесло ему славу.

Из поэмы «Венера и Адонис»

В тот час, когда в последний раз прощалсяРассвет печальный с плачущей землей,Младой Адонис на охоту мчался:Любовь презрел охотник удалой. Но путь ему Венера преграждает И таковою речью убеждает:«О трижды милый для моих очей,Прекраснейший из всех цветов долины,Ты, что атласной розы розовей,Белей и мягче шейки голубиной! Создав тебя, природа превзошла Все, что доселе сотворить могла. Сойди с коня, охотник горделивый,Доверься мне! – и тысячи услад,Какие могут лишь в мечте счастливойПригрезиться, тебя вознаградят. Сойди, присядь на мураву густую: Тебя я заласкаю, зацелую. Знай, пресыщенье не грозит устамОт преизбытка поцелуев жгучих,Я им разнообразье преподамЛобзаний – кратких, беглых и тягучих.Пусть летний день, сияющий для нас, В забавах этих пролетит, как час!» Сказав, за влажную ладонь хватаетАдониса – и юношеский пот,Дрожа от страсти, с жадностью вдыхаетИ сладостной амброзией зовет. И вдруг – желанье ей придало силы — Рывком с коня предмет свергает милый! Одной рукой – поводья скакуна,Другой – держа строптивца молодого,Как уголь, жаром отдает она;А он глядит брезгливо и сурово, К ее посулам холоднее льда, Весь тоже красный – только от стыда. На сук она проворно намоталаУздечку – такова любови прыть!Привязан конь: недурно для начала,Наездника осталось укротить. Верх в этот раз ее; в короткой схватке Она его бросает на лопатки. И, быстро опустившись рядом с ним, Ласкает, млея, волосы и щеки;Он злится, но лобзанием своимОна внезапно гасит все упреки И шепчет, прилепясь к его устам, «Ну нет, браниться я тебе не дам!» Он пышет гневом, а она слезамиПожары тушит вспыльчивых ланитИ сушит их своими волосами,И ветер вздохов на него струит… Он ищет отрезвляющее слово — Но поцелуй все заглушает снова! Как алчущий орел, крылом трясяИ вздрагивая зобом плотоядно,Пока добыча не исчезнет вся,Ее с костями пожирает жадно, Так юношу прекрасного взахлеб Она лобзала – в шею, в щеки, в лоб. От ласк неукротимых задыхаясь,Он морщится с досады, сам не свой;Она, его дыханьем упиваясь,Сей дар зовет небесною росой, Мечтая стать навек цветочной грядкой, Поимой щедро этой влагой сладкой. Точь-в-точь как в сеть попавший голубок,Адонис наш в объятиях Венеры;Разгорячен борьбой, розовощек,В ее глазах прекрасен он без меры: Так, переполнясь ливнями, река Бурлит и затопляет берега. Но утоленья нет; мольбы и стоны,Поток признаний страстных и похвал —Все отвергает пленник раздраженный,От гнева бледен, от смущенья ал. Ах как он мил, по-девичьи краснея! Но в гневе он еще, еще милее. Что делать в этакой беде? И вотБогиня собственной рукой клянется,Что слез, катящих градом, не уйметИ от груди его не оторвется, Покуда он, в уплату всех обид, Один ей поцелуй не возвратит. Услышав это, он насторожился,Как боязливый селезень-нырок,Скосил глаза – и было согласилсяЕй заплатить желаемый оброк, Но близкий жар у губ своих почуя, Вильнул и ускользнул от поцелуя. В пустыне путник так не ждал глотка,Как жаждала она сей дани страстной;Он рядом – но подмога далека,Кругом вода – но пламя неугасно. «О мой желанный, пощади меня! Иль вправду ты бесчувственней кремня? Как я тебя сейчас, меня когда-тоМолил

войны неукротимый бог;Набыча шею грубую солдата,Рабом склонялся он у этих ног, Униженно прося о том, что ныне Без просьбы ты получишь у богини. На мой алтарь он шлем свой воздевал,Швырял свой шит и пику боевую —И мне в угоду пел и танцевал,Шутил, дурачился напропалую, Смирив любовью свой свирепый нрав И полем брани грудь мою избрав. Так триумфатор, прежде необорный,Был красотой надменной покорен;В цепях из роз, безвольный и покорный,Побрел за победительницей он. Но, милый мой, не стань еще надменней, Сразив ту, кем сражен был бог сражений.Песенка Фесте из «Двенадцатой Ночи»Друг мой милый, где ты бродишь,Отчего ко мне не входишь? Без тебя – тоска и мрак.Прекрати свои блужданья,Все пути ведут к свиданью, Это знает и дурак. Ты прекрасна и желанна,Но судьба непостоянна, Остывает сердца жар.Нет резона в проволочке:Коротки в июне ночки, Юность – ветреный товар.

Последняя песенка Фесте

Когда я был совсем еще мал,Дуй, ветер, дождь, поливай! —Я много дров уже наломал,И где уж грешному в рай! Когда я взрослых годов достиг,Дуй, ветер, дождь, поливай! —Я другом стал воров и плутыг,И где уж грешному в рай! Когда жениться я пожелал,Дуй, ветер, дождь, поливай! —Сказали мне: убирайся, нахал,И где уж грешному в рай! Когда я вновь завалился спать,Дуй, ветер, дождь, поливай! —Башкою спьяну сломал я кровать,И где уж грешному в рай! Актеры устали, кончать пора,Дуй, ветер, дождь, поливай! —А завтра будет другая игра,И где уж грешному в рай!

Песенки Шута из «Короля Лира»

Из II акта

(1)

Король корону, как яйцо, Рассек мечом шутя,Увидел две скорлупки — Запрыгал, как дитя. Пляши, пляши, цыпленок С седою бородой,Дурацкую макушку Скорлупкою прикрой!

(2)

Шутам невесело сейчас, Дела их стали плохиС тех пор, как умники у нас Ведут, как скоморохи.

(3)

Писклявил кукушонок, Покуда был он мал,А вырос из пеленок — Папашу заклевал.

Из III акта

Буря бушует

(1)

В такую пору мы с дружком За двери ни ногой;Укрылся в домике один, И в гульфике – другой. Бродяга нынче, как султан, Ночует в шалаше,И с ним в обнимку – весь отряд Его любимых вшей. И только умник под дождем Блуждает без дорог;Он пятку до небес вознес, А сердцем пренебрег.

Песня коробейника из «Зимней сказки»

Когда нарциссов первых стрелки Выглядывают из-за пня,И – тира-лира – свиристелки Трезвонят с каждого плетня, И – тира-лира – перерыва Не знает певчая душа,И воздух слаще кружки пива, Хотя и кружка хороша, И слышен в небе шум весенний — Тилира-лира – день-деньской,Приятно поваляться в сене Тогда с девчонкой хуторской!

Погребальная песня из «Цимбелина»

Ни хлад зимы, ни лета знойТебе отныне не страшны:Ты расточил свой дар земнойНа все четыре стороны. Прощайся с солнышком и слазь, Как трубочист, во тьму и грязь. Ни гнев царя, ни ложь рабаНе властны над душой твоей.Ждет та же смертная судьбаИ палачей и лекарей. Прекрасных юношей и дев Зовет земли несытый зев. Ни вспышка молнии ночной,Ни грома страшного раскат,Ни хищных тварей жуткий войТебе отныне не грозят. Все, чем ты жил в любви, в мечтах, Все это обратится в прах.

Из «Макбета»

Мы повторяем: завтра, завтра, завтра…И с каждым «завтра» мелкими шажкамиМы приближаемся к концу времен,И каждое «вчера» мостит нам путьК могиле пыльной… Догорай, огарок!Жизнь – только тень, дрянной комедиант,Что пыжится и корчится на сцене,Пока не кончит роль; она – рассказБезумца, полный ярости и шума,Лишенный смысла…

Два сонета о поэте-сопернике