Море серебряного света
Шрифт:
— И мое! — Но тут Стен на мгновение замолчал, думая. — Откровенно говоря, мне не приходит в голову никто, кто смог бы помочь тебе в субботу. — Один из племянников что-то сказал, Каллиопа не расслышала. — Ты шутишь, а? — спросил Стэн.
— Нет! — огорченно крикнула Каллиопа.
— Нет, не ты, я разговариваю с Кендриком. Он сказал, что у него есть друг, который может помочь тебе.
— Друг… его возраста?
— Да. Не думаю, что ты можешь себе позволить привередничать, Скоурос, — усмехнулся Стэн. — Особенно если ищешь того, кто работает по субботам.
Каллиопа уселась на стуле поудобнее.
— Блин. Хорошо,
Еще десять минут ушло на то, чтобы старшая сестра нашла его, и, наконец, друг Кендрика появился на настенном экране Каллиопы. Мальчик, даже не подросток, маленькое тело, темное круглое лицо и большая голова с завивающимися черными волосами, искусственно замороженными белым, так что он выглядел как мутировавший одуванчик.
— Ты полицейская? — похоже Кендрик уже ему что-то объяснил.
— Да, я детектив Скоурос. А ты Гери Две Клюшки, верно?
— Вроде того.
Она помедлила, вспоминая, как надо говорить с подростком, которого еще ни в чем не обвиняют. В этой области у ней было мало опыта.
— Да… слушай, Две Клюшки — очень странное имя. Откуда оно?
Его, похоже, это позабавило.
— Гольф.
— Не поняла.
— Мой отец член гольф-клуба Триал Бей, к северу отсюда, профессионал. Там его так прозвали, ну и меня ребята в школе. Наша настоящая фамилия — Бейкер.
— Ага. — «Что там кто-то сказал о тебе, Скоурос. Вроде бы „идиотка“ подходящее слово». — Кендрик сказал тебе, что мне надо?
Он кивнул.
— Ты хочешь узнать, место, из которого вышли в сеть — оно настоящее или вроде как фальшивое.
— Точно. Я посылаю тебе информацию, которая у меня есть — человек, который дал мне ее говорит, что в ней есть все ссылки.
Гери Две Клюшки уже изучал низ экрана.
— Не боись. Похоже легко.
— А ты уверен… что твои родители не будут против? Что они не скажут мне пару ласковых?
— Не. Мам на уикенд поехала в Пенрит со своим приятелем. И прошлым вечером я сделал все домашнее задание, так что сегодня днем все равно отправился бы в Срединную Страну или в Пятеро Без Лица. И погода сегодня дерьмо — у меня астма, сечешь? Если я найду это для тебя, ты сможешь сделать меня каким-нибудь официальным помощником в полиции или что-нибудь в этом роде?
— Н-не знаю. Посмотрим, может быть.
— Чизз. Я позвоню тебя, когда будет готово. Давай. — Изображение исчезло, оставив Каллиопе чувство, что ей специально дали понять, какая она старая и тупая.
Даже служебные лифты не идут выше сорок пятого этажа.
«Даже не пытайся,— подумала Ольга.— Откуда это? Вроде бы это шутка, или имя какого-то старого шоу. Да, шутка. Из того времени, когда я еще смеялась». Она глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться, и нажала на кнопку верхнего этажа.
Наконец лифт остановился и, свиснув, открылся; зажглась надпись «45-ЫЙ ЭТАЖ. СЛУЖБА БЕЗОПАСНОСТИ». Ольга Пирофски наполовину ожидала, что ее засосет в какую-нибудь переходную камеру и в нее вонзятся безжалостные лучи белого света, как во время допроса в полиции в старом сетефильме. И оказалась совершенно не готова к маленькому гроту за дверью лифта, мягким вспышкам света на темных стенах, тихому фонтану и пустому столу с вазой поникших гардений.
Ольга остановилась и быстро оглядела стол, по его блестящей черной поверхности
Внезапно она вспомнила, что здесь повсюду камеры наблюдения, а у ней больше нет тайного союзника, который прятал ее от них. Она вынула из комбинезона тряпку, быстро смахнула пыль со стола, потом перешла к двери, вделанной в стену помещения. Она была уверена, что где-то на этом этаже должен быть лифт, ведущий в личный пентхаус Жонглера — судя по тому, что она знала, до него оставалось минимум полдюжины этажей.
Задержав дыхание, она подняла свой значок к считывателю, наполовину ожидая, что сейчас поднимется тревога и ей придется бежать со всех ног. Вместо этого дверь скользнула в сторону, открыв за собой комнату. Она заглянула внутрь и ей стало плохо.
Большое помещение, быть может пятьдесят метров в каждую сторону. По краям пусто — только ковер. Зато в середине, занимая почти все пространство в длину и упираясь в потолок, стоял гигантский куб, сделанный из плексигласа, такого толстого, что никакая пуля или граната не могла пробить его. Внутри пластиковой клетки находился офис — не показушный сад при входе, а настоящий рабочий офис со столами, механизмами и длинной батареей настенных экранов. Света было немного и потоки данных бежали прямо по плексигласу, не давая разглядеть внутренности куба. Тем не менее она заметила на паре экранов крутящиеся голографические модели здания; на какое мгновение все остальное застыло, и только неоновые блики мерцали на прозрачных стенах. Потом, когда глаза привыкли, она увидела полдюжины мускулистых мужчин в фирменных рубашках — в небрежных позах они сидели вдоль офиса, как экспонаты в зоопарке, и глядели на нее.
«Я не могу вздохнуть,— сообразила Ольга. Ей хотелось бежать обратно, в приемную, и броситься в лифт.— Меня поймали».
Один из мужчин встал и поманил ее. Она никак не могла заставить свои ноги двигаться. Он нахмурился и его усиленный динамиками голос загрохотал вокруг нее.
— Идите вперед.
Она заставила себя подойти к тяжелой плексигласовой двери, вделанной в прозрачную стену. За охранником, неподалеку от задней стены пластиковой камеры, одна единственная широкая прямоугольная колонна уходила в фибрамический потолок. В ближайшую к ней стену колонны была вделана ничем не примечательная дверь. «Лифт на верхние этажи»,— поняла она, но без удовольствия и даже без интереса. Он мог быть в другой стране.
— Дайте мне ваш значок, — сказал мужчина. Он, скорее всего, был вдвое моложе Ольги, голова выбрита, за исключением двух полосок над ушами. Он говорил мягко и негромко, но в глазах было что-то пугающе холодное, и она никак не могла оторвать взгляд он большого револьвера, которой он носил в плечевой кобуре.
— Ваш значок, — повторил он, более жестким голосом.
— О, простите, простите. — Она нашарила значок и неловко протянула его через отверстие, появившееся в двери. Руки тряслись настолько сильно, что, на их месте, она бы казнила себя только на этом основании.