Мороз К.О. Мэр Ёлкино
Шрифт:
Не сходя с места, наблюдаю, как склоняется над раковиной.
Когда Ника выходит, то мягко улыбается. Правда, вижу это сквозь мутную пленку. Глаза накрывает горячим теплом, а тело будто в холодильник помещают.
Мороза морозит. Вот такая тавтология.
– Жду тебя наверху… Через пять минут. Ты ведь не выкинул мою футболку?
– Сжечь еще не успел, – ворчу, разглядывая тонкую талию, уплывающую за угол на втором этаже.
Альберт снова пучится. Подгавкивает…
– Лучше молчи, –
То, что она медсестра, не дают забыть красные медицинские кресты, проступающие на сосках. Член при этом напоминает, что я все еще мужчина. Со своими потребностями. Не совсем удовлетворенными после вчерашней ночи.
– Ложись на живот, – Ника сосредоточенно вскрывает упаковки на журнальном столике.
– А диплом покажешь?..
– Тебе придется поверить мне на слово, – смотрит свысока и надевает перчатки. Протирает их спиртовой салфеткой.
Сразу взрослой такой кажется. Точно, Скальпель.
Воздух наполняется запахом медицинского кабинета. Это навевает не совсем приятные воспоминания из детства.
– Я передумал, – пячусь назад.
– Вот еще. Не выдумывай. Ложись.
– Не… У меня там дела.
– Какие у тебя могут быть дела? – заливисто смеется. – Сегодня тридцать первое декабря…
– Важные, – закатываю глаза.
– Какие еще важные? Ты даже не мэр. Так… – закусывает нижнюю губу. – Глава администрации… а уколов боишься.
– Чего? – хмурюсь и выпрямляюсь. – Это кто боится?
Ложусь на холодное покрывало. Привстав на локтях, стягиваю штаны с задницы вместе с трусами.
Вчера она передо мной раздевалась, сегодня я. Один-один.
Ягодиц касаются холодные руки. Намеренно долго елозят спиртовой салфеткой по правому верхнему квадранту.
– Расслабь мышцу, – тихо просит Ника.
Я недовольно вздыхаю.
– Расслабь… – легонько бьет.
Я утыкаюсь горячим лбом в локоть и думаю, как сказать этой девчонке, что, когда я расслабляю одну мышцу, другая – которая спереди – сразу же напрягается еще больше.
С горем пополам представляя, прости господи, голых бабушек из дома престарелых, получаю свою дозу в задницу.
– Молодец, – хвалит Ника ласково. Уже как Мандаринка. – Теперь поспи. Я пока тут побуду…
Натянув штаны, кладу голову на подушку и мгновенно отрубаюсь.
Глава 9. Ника без пола, а Константин без потолка!..
Константин
– Блядь, – отпускаю, продирая глаза.
Ни хрена понять не могу.
Где я?.. Кто я?..
В комнате приятный, совершенно нераздражающий сетчатку глаз полумрак, в прохладном воздухе сладко-сладко пахнет мандаринами.
Я Костя. Мне тридцать один. И я кончаю от цитрусовых.
Докатился!..
Сбросив ноги на холодный пол, активно вращаю головой и потираю голую грудь.
Блядь.
Стопэ!
Голую грудь?..
Откинув легкое одеяло, обнаруживаю на себе только боксеры. Слава богу, те же, в которых и был с утра.
– Ты уже проснулся? – слышу воркующий, мягкий голосок.
В комнату проникает одинокая полоска света, расширяющаяся по мере того, как дверь открывается.
– Почему я в трусах? – предъявляю претензию. – Точно помню, что заснул в одежде, после того как ты мне что-то вколола…
Пытаюсь как-то прийти в себя. Единственное, что ощущаю, – стало лучше.
– Ты пропотел, – Ника сообщает спокойным голосом. – И… никак не просыпался, поэтому я тебя раздела, чтобы не замерз, и температура снова не поднялась. Уже шесть часов вечера. Скоро Новый год.
– Прости!.. Ты меня… что? – усмехаюсь, дальше этого слова не расслышав абсолютно ничего, хотя голова на удивление ясная.
– Я. Тебя. Раздела.
Звучит пиздец как сексуально.
– Хм, – рассматриваю Нику, все еще стоящую в дверном проеме.
Лампа из коридора озаряет тонкую, высокую фигурку. Ткань стыренной у меня футболки выглядит почти прозрачной.
– Я ведь медицинская сестра. Ты разве забыл? – скромно спрашивает она. – У меня нет пола…
Мажу взглядом по стройным узким бедрам и длиннющим гладким ногам.
– Ага. А у меня нет потолка, – хрипло ворчу.
Прикрыв пах подушкой, направляюсь мимо Мандаринки в ванную комнату.
В душе под потоком теплой воды всего на пару минут тоже становлюсь небинарной личностью, потому что с силой обхватываю возбужденный член и дрочу (простите за подробности), вспоминая медицинские кресты на сосках Ники, мать ее, Солнцевой.
Ну той, которая «без пола».
Самоудовлетворившись, быстро моюсь, возвращаюсь в комнату и надеваю чистые трусы. Нахожу в стопках одежды выцветшие джинсы и черную футболку-поло такой длины, чтобы прикрывала пах.
Да и так официальнее.
Все-таки у меня гостья из Минздрава.
Когда спускаюсь на первый этаж, изумленно обвожу взглядом помещение.
– Это что за на хер? – не сдерживаюсь.
– А… я тут всего немного украсила. Раз уж на время стала твоей сиделкой и Новый год нам придется отмечать вместе… Я привыкла к домашней, новогодней атмосфере.
Мое лицо вытягивается, пока я медленно изучаю сияющую на шторах гирлянду и мишуру, закрепленную над дверью. А еще дурацкие снежинки, свисающие с потолка.