Морская ведьма
Шрифт:
Наутро, Гийом не стал, по своему обыкновению, визгливым голосом призывать слуг, чтобы они помогли ему одеться. Поднявшийся наверх слуга, сообщил, что спальня Гийома пуста и, судя по не расстеленной кровати, в ней никто и не ночевал. Нигде не было видно ни наложницы Первого Патриция, ни его чернокожего телохранителя.
Опасливо озираясь и подталкивая друг друга несколько слуг, во главе с управителем спустились в купальню. У входа им предстало ужасное зрелище- перед распахнутой дверью, лежал чернокожий гигант с кровавым месивом вместо лица. Здесь же лежало и орудие убийства- вытащенный из стены камень, на котором еще виднелись ошметки крови и мозгов. Судя по не покидавшей ножен каскаре, неведомый убийца застал Гектора врасплох.
Наложницу из Рашки так и не нашли.
– Ибо так проходит слава сильных и гордость беззаконных, что в безумии своем уповают стать выше своих братьев во Христе, отринуть царствие небесное ради земного тлена. Как царь тирский, вознесшийся столь высоко, что решил уподобиться богу, так и Беренгар из Арля, решился отринуть законы свободного города Марселя и уподобиться безбожной знати, что считает своих подданных за скот и правит так, будто не един бог на Небесах. И подобно царю тирскому он низвергнут и посрамлен в своих замыслах...
Глава Банка Святого Виктора украдкой зевнул и тут же демонстративно перекрестился, видя, что огненные проповеди епископа Робера находят отклик в его сердце. Его святейшество за время проповеди уже успел сравнить Беренгара с Каином, царем Иродом, фараоном, Иудой и самим Сатаной, а отравленного толстяка Гийома - с Авелем, святым Виктором и царем Давидом. Приходилось терпеть- собравшиеся в храме члены купеческих и ремесленных гильдий с благоговением внимали Роберу. Рядом с образами святых дымились благовония и свечи, чьи огни отражались в золоте и драгоценных камнях, украшавших все убранство храма и одеяния священнослужителей. Вся эта роскошь в сочетании с пафосом речей епископа безотказно действовала на публику, внимавшую каждому слову Робера - что от нее и требовалось. Главы знатных семей также сейчас изображали воплощенную благочестивость, хотя Гуго и отмечал на некоторых лицах не благоговение, а растерянность, испуг, а кое-где - и бессильную злость.
Ничего. Теперь они уже не опасны.
Он посмотрел на стоявшего через два ряда Безона - тот, не снимая лат и держа шлем на согнутой руке, преклонил голову изображая скорбь и благочестие. Гуго усмехнулся - как удачно, все же, что Беренгар сам при военачальнике похвастался тем, что подарил Гийому ту шлюху, которую все обвиняют в отравлении толстого патриция. Естественно, когда об этом дошла речь до отцов города, Гуго и Робер мигом обвинили Беренгара и его племянника в заговоре. Безон, которому епископ напомнил о неосторожной похвальбе Беренгара, поднял армию, а епископ - своих дознавателей из братства Святого Виктора-Водителя Воинств. Особняк Жескара был взят штурмом - молодой хозяин попытался отбиваться, но солдаты Безона мигом смяли его людей. Жескар был взят в плен, а его дядя, видя, что положение безнадежно, принял яд. Тщательный обыск в сочетании с методами дознания, принятыми в братстве Святого Виктора дали плоды- Жескар признался, что поддерживал тайную переписку с представителями кайзера, кровно заинтересованного в том, чтобы отколоть Марсель от Карфагенской Лиги. Его признание зачитал глашатай на главной площади Марселя, прежде чем началась служба в соборе святого Виктора. Тем временем люди Бозона и Гуго врывались в особняки сторонников Беренгара и его честолюбивого племянника, кого бросая в темницу, а кого и убивая на месте. Гуго спешил первым же ударом обезглавить своих противников, лишить заговор наиболее активных и влиятельных сторонников- иначе все это грозило вылиться в гражданскую войну, которая бы убила Марсель. И, похоже, он достиг цели.
Гуго самодовольно осмотрел собравшихся - вот когда можно провести Большой Совет. Вряд ли кто возвысил теперь голос против него и Карфагена - даже Моронт, что сейчас прячет глаза и избегает встречаться с ним взглядом. Но, к счастью, теперь это не нужно- есть куда более убедительное и быстрое решение проблемы.
– Вот, на что пытался покуситься подлый изменник,-
Он поднял священный сосуд и с размаху опустил его на алтарь перед распятием. Осколки разлетелись в разные стороны и на мгновение наступила тишина. А потом поднялся гвалт - удивленные, возмущенные, обрадованные крики. Ибо те, кто был в первых рядах увидел, а те, кто стоял в задних, услышал с их слов, что на алтарь выкатилось семь монет - три золотых и четыре железных.
Епископ Робер шагнул вперед, поднимая руку и шум тут же стих.
– Бог дал нам выбор,- звучно произнес он,- между войной и бесчестием, что все равно принесло бы нам войну, рабство и смерть. Мы выбрали просто войну.
Время - промежуток между убийством и разоблачением; место - море, примерно между Марселем и Корсикой.
Порт остался позади - и моряки с торговых судов и солдаты с боевых галер не обратили внимания на скромную плоскодонку, которую выводил из бухты одинокий рыбак. Закутанный в плащ, который обычно одевают местные, чтобы уберечься от ночной прохлады, он ничем не отличался от других рыбаков, уходивших на ночную ловлю - разве что ростом и статью, непривычным для здешних уроженцев. Впрочем, в порту Марселя хватало чужеземцев и многие из них были теми еще здоровяками. Так что никем не замеченная лодка спокойно вышла в открытое море и направилась дальше - значительно дальше, чем обычно выходили рыбаки вольного города.
Наконец Марсель остался за кормой - также как и все корабли и рыбацкие лодки. Гребец, отложив весло, выпрямился во весь свой гигантский рост и сбросил плащ. Взошедшая луна осветила, словно вырванную из ночного мрака фигуру черного воина, одетого лишь в набедренную повязку. Чернокожий наклонился и поднял со дна лодки нечто завернутое в грубую ткань. С одного конца сверток распахнулся, позволив Луне осветить женское лицо, на котором и после смерти застыла, словно маска, причудливая смесь страсти и удивления. Пренебрежительная улыбка искривила полные губы и чернокожий, размахнувшись, швырнул сверток в море. Почти сразу за бортом взбурлила вода, мелькнул острый плавник- один, другой, третий,- прожорливые хищники, бороздившие здешние воды, не преминули угоститься на дармовщинку.
Негр снова взялся за весло, направляя лодку на юго-восток, ориентируясь на звезды и луну. Вскоре его усилия увенчались успехом - вдалеке, там где морская гладь смыкалась с чернеющим небом замаячил мерцающий огонек. Он приближался, становясь все ярче вскоре высветив большую галеру, с сигнальным огнем на носу. Тут же стоял смуглый человек в берберском шлеме-байде, пристально вглядывавшийся в ночную даль. Чернокожий, усмехнулся и, отбросив весло, громко свистнул. Стоявший на носу воин схватился за меч, но тут же отпустил руку и от души выругался.
– Гакэру, сатанинское отродье!
– он смачно сплюнул ,- чертов колдун, ты что же и по воде подкрадываешься так же бесшумно как в своих джунглях? Не думал, что твои дьяволы хранят тебя и тут.
– Невнимательный часовой всегда винит злых духов в своей оплошке,- усмехнулся Гектор-Гакэру, бросая канат,- если остается в живых. Господин Асмундо на галере?
– Да и ждет тебя с нетерпением. Хотя, кроме него никто не верил, что ты можешь разыскать нашу галеру посреди моря.