Морские дьяволы
Шрифт:
– Вот поэтому нам и нужны акваланги, – спокойно заметил Ворохов. – Мы проберемся на базу из залива через входные ворота Норфолкской гавани.
Данил не ответил, лишь несколько раз молча кивнул, но Станислав, глядя сбоку на своего друга, успел заметить, как заблестели его глаза, а на лице вспыхнул охотничий азарт.
– При свете дня в док не пробраться, – принялся вслух рассуждать Данил. – Значит, надо действовать ночью. Но ночью входные ворота наверняка закрываются боновыми [27] сетями. Ничего, пробьемся, не в первый раз.
27
Боны (военн.) – плавучие заграждения для защиты места стоянки судов или важных сооружений (мостов, плотин и др.) от проникновения кораблей, торпед, плавучих
– Думаю, нас ждут и другие сюрпризы, – заметил со своего места Ворохов.
Но Бизяев тут же сам возразил своему командиру:
– Нет, таких сюрпризов не должно быть много. Ведь сейчас не война! А американцы не ожидают, что мы отважимся вслед за «Атлантом» проникнуть на их суперсекретную военную базу. Мы сделаем их, Стас! – Он вновь повернулся к Ворохову и ткнул его кулаком в плечо.
– Не зарекайся, – Станислав осуждающе посмотрел на Данила. Он не разделял охватившей товарища радостной эйфории. – Лучше следи за дорогой. И не гони так. Прежде чем возвращаться в Дулит, нам нужно сменить машину. Трупы напавших на нас гангстеров наверняка уже обнаружили. А раз так, то и в полиции, и в ФБР известен номер этого джипа.
– Вот всегда вы так, – изобразив обиду, заметил Данил Бизяев. – Стоит только подумать о чем-нибудь высоком, как обязательно опустите на грешную землю.
Продолжая играть, он удрученно вздохнул, но все же снизил скорость и перестроился в крайний правый ряд, откуда были видны окрестности шоссе.
КАПИТАН-ЛЕЙТЕНАНТ ВОРОХОВ
После того как работник посольства сообщил мне, что американцы заявили нашему МИДу протест, мне многое стало понятно. Видимо, после взрыва глубинной бомбы тело Рощина не опустилось на дно, а, наоборот, всплыло на поверхность. Такое бывает. Если в результате полученных повреждений дыхательный аппарат приобретает положительную плавучесть, он, словно пробку, выбрасывает тело водолаза наверх. Всплывший труп, очевидно, заметили с одного из кораблей боевого охранения и подняли на борт. Поэтому, когда на следующий день мы с Андреем вновь появились в акватории испытательного полигона, нас уже ждали. А я все гадал, откуда взялись атаковавшие меня «тюлени» и, главное, как они меня заметили. Еще бы, обнаружив в акватории морского полигона труп боевого пловца, американцы стянули в район испытаний своей суперсекретной лодки все имеющиеся в их распоряжении силы и средства, включая подразделения «морских тюленей», корабли обеспечения и противолодочную авиацию. Просто удивительно, как мы с Андреем вчера смогли выбраться с полигона живыми!
Вспоминая свой последний подводный бой, я не забывал смотреть вперед и за обочину шоссе. Мысль о том, что нам нужно как можно скорее сменить машину, не давала мне покоя. Увы, за обочиной тянулся однотипный пейзаж: лесные рощи, равнины с фермерскими лугами или полями. И полное отсутствие авторемонтных мастерских, гаражей или, на худой конец, автомобильных свалок. Такие достопримечательности, конечно, не украшают шоссе федерального значения, поэтому их устраивают на других дорогах, но нам от этого было не легче.
– Миль через десять будем проезжать мотель для дальнобойщиков, – заметил Данил, взглянув на спидометр. – Может, имеет смысл поискать на тамошней стоянке новую тачку?
Я задумался. Действительно, когда мы ехали на встречу с работником посольства, то проезжали мимо отеля, на стоянке перед которым я видел большегрузные автомобили. И если мне не изменяет память, среди грузовиков было и несколько легковых малолитражек. Конечно, безопаснее всего купить или арендовать новую машину, а не угонять ее. Однако отсутствие у нас надежных документов прикрытия (прежние документы на имя Роберта Доуза и Фредерика Стоуна наверняка стали известны ФБР и полиции) исключало такую возможность. Поэтому даже при наличии достаточной суммы денег – из той тысячи долларов, которая первоначально предназначалась Родригесу за последний день фрахта, у нас осталось около девятисот – от этой идеи пришлось отказаться. Взвесив все «за» и «против», я принял предложение Данила:
– Подъедем к отелю, сворачивай на стоянку.
Но доехать туда нам не удалось. Когда вдалеке показалось выстроенное у шоссе трехэтажное здание отеля, я увидел, что едущие впереди машины постепенно притормаживают, а затем разглядел и хвост выстроившейся на шоссе длинной автомобильной очереди. Несколько секунд я размышлял над тем, что же могло вызвать пробку, пока не увидел в самом начале вереницы машин вспышки синих огней.
– Сворачивай к обочине! – крикнул я Данилу.
Но он уже и сам разглядел мигание синих маячков полицейских автомобилей, перегородивших
– Уходим к лесу, – бросил я Данилу, хватая дорожную сумку с остатками нашего снаряжения и трофейным пистолетом-пулеметом, захваченным в схватке с американскими «тюленями».
Данил тем временем вытащил из-под сиденья и сунул себе за пазуху «глок» одного из гангстеров (в критические моменты не стоило пренебрегать оружием, тем более что его ношение было самым незначительным из всех совершенных нами по американским законам преступлений), после чего мы оба выпрыгнули из машины. Перепрыгнув через кювет, мы устремились к редкому искусственному лесочку, начинавшемуся метрах в сорока от обочины шоссе. Наверняка наш спринтерский марш-бросок видели водители и пассажиры проезжающих мимо автомобилей. И я не сомневался, что кто-нибудь из них обязательно расскажет полицейским во время проверки о том, как двое мужчин из синего «Рейнджера», оставив машину, ни с того ни с сего вдруг бросились в лес, однако это уже не имело большого значения. Рано или поздно полицейские все равно обнаружат брошенный нами «Рейнджер», и к этому моменту нам нужно как можно дальше уйти от своего джипа.
Вот наконец и лес! Оглянувшись назад, я с удовлетворением отметил, что деревья за моей спиной закрыли шоссе, а следовательно, и нас с Данилом от ненужных свидетелей. Теперь требовалось сменить направление. Вот только в какую сторону двигаться? Перехватив вопросительный взгляд Данила, я понял, что он думает о том же самом.
– К отелю, – объявил я свое решение.
Улыбка, возникшая на лице Данила, свидетельствовала, что он одобряет родившийся у меня план. Повернув налево, мы вдоль линии шоссе устремились к отелю. Бежать было легко. Редкие деревья, полное отсутствие валежника и какого бы то ни было лесного мусора под ногами не стесняло движений. Данил, мчавшийся первым, вскоре сбавил обороты, и я понял, что мы добрались до опушки. Не рановато ли? Оказалось, что нет. Однако то, что я первоначально принял за лес, оказалось крохотным островком узкой лесополосы, за которой до самого горизонта простирались вспаханные поля. С левой стороны проходило шоссе, где усиленный наряд дорожной полиции устроил тотальную проверку всех проезжающих автомобилей. Пути вперед тоже не было, так как искусственно выращенный лесок заканчивался перед отелем, вернее, на границе его территории. Сразу за внешней линией деревьев начиналась обширная автостоянка, на которой я насчитал полтора десятка различных машин, в основном грузовиков. Прежде чем выходить на открытое пространство, следовало осмотреться. Я жестом велел Данилу остановиться и, осторожно подкравшись к крайней сосне, лег на землю. Данил последовал моему примеру. На опушке не было подлеска – кустов или молодой поросли деревьев, поэтому вести наблюдение приходилось лежа, расположившись у ствола прямой, как на картинке, американской сосны. Чтобы иметь возможность переговариваться со мной, Данил улегся за той же сосной, только с другого края.
К сожалению, грузовики с их прицепными фурами заслонили от меня большую часть стоянки. Но и того, что я сумел разглядеть, оказалось достаточно, чтобы понять: полиция устроила облаву не только на шоссе. Поперек выезда с автостоянки стоял автомобиль дорожной полиции, возле которого столпилась группа водителей. Судя по их одежде и комплекции, это были дальнобойщики. Они о чем-то оживленно спорили, порой весьма выразительно жестикулируя. Рядом с автомобилем, впрочем, никак не реагируя на слова и жесты спорящих водителей, стояли двое полицейских с помповыми ружьями в руках. То, что они, помимо пистолетов, обычных для офицеров полиции, были вооружены еще и ружьями, свидетельствовало о чрезвычайном характере проверочных и заградительных мероприятий. Отметив этот весьма неприятный для нас момент, я продолжил наблюдение. Вскоре я разобрал, к кому были обращены возгласы дальнобойщиков. Оказывается, перед водителями стоял еще один полицейский. Как я его сразу не заметил? Наверное, оттого, что он был невысокого роста, к тому же дальнобойщики настолько плотно обступили его, что закрыли своими спинами.
Не знаю, смогли ли они его в чем-то убедить или это, наоборот, полицейский наконец сумел доказать им правомерность своих действий, но, во всяком случае, все водители, прекратив спор, постепенно разошлись к машинам. Двое полицейских с ружьями, которые до этого равнодушно стояли в стороне, направились следом за ними. Остановившись у крайней фуры, они заглянули в кабину, затем обошли прицеп и заставили водителя открыть двери трейлера. Причем пока один из полицейских осматривал трейлер, другой постоянно держал кузов грузовика на прицеле. Закончив осмотр первой машины, полицейские перешли к следующей, а водитель грузовика уселся в кабину и вскоре выехал на шоссе.