Морской узел
Шрифт:
— По радио передавали, что на Гримсее сегодня вечером праздник, — сказал Ауси. — По-моему, самое правильное будет сойти на берег…
— Как же мы туда попадем? — спросил Лои.
— Гюнни нас перевезет вплавь, на закорках!
Вечером ребята так насели на Гюнни, что тому пришлось уступить.
К задней стене рулевой рубки был принайтовлен небольшой ялик. После ужина его отвязали и спустили на воду. На берег могли попасть не все — скорлупка брала на борт не больше четырех человек. Когда в
— А мне с вами нельзя? — крикнул Лои.
— Давайте возьмем парнишку, — сказал Конни. — Ему интересно будет посмотреть, как на Гримсее устраивают праздник сельди. Я за ним пригляжу.
Лои помогли спуститься в ялик. Конни принял его и посадил на заднюю банку.
— Только не дыши, пока не доберемся до берега, а то пойдем ко дну, — засмеялся Ауси.
В этот вечер не одни они собрались на гримсейский праздник: от кораблей, стоявших на рейде, к берегу гребли еще три лодки. Может быть, сойдет и кто-нибудь из команды «Сигюрдюра Йоунссона»?..
Они пристали возле пирса и втащили ялик под навес.
— Иди сюда, Лои, давай руку, — сказал Конни, протягивая ему свою.
— Это клуб? — спросил Лои и указал на постройку белого камня, перед которой прогуливались несколько рыбаков.
— Нет, это сельдяной барак. В нем живут женщину, приехавшие работать на засоле. Клуб у них вон там, на холме. Серое такое здание…
— Гюнни, не хочешь поискать тут кого-нибудь из знакомых? — спросил Ауси, кивая в сторону сельдяного барака.
— Я? Ты в своем уме?
— Все давно ушли на праздник, — сказал Лейфи Сутулый и втянул голову в плечи.
Рыбаки двинулись по узкой тропинке мимо сельдяного барака. Тропинка, по-видимому, и вела к клубу — все держали курс в ту сторону; даже длиннохвостые крачки и те слетались туда же.
Клуб находился у самой дороги, неподалеку от берегового откоса, круто обрывавшегося к морю. Это было обветшалое строение из рифленого железа, с островерхой крышей и бетонным подвалом; когда-то выкрашенное в серый цвет, оно теперь было испещрено пятнами ржавчины.
Народу возле клуба собралось много. Вдоль стены, поодиночке или группками, стояли мужчины: некоторые в бахилах, другие — те, что решили принарядиться, — в башмаках. На крылечке у входа тоже толпился народ. Задние приподнимались на цыпочках, пытаясь заглянуть в зал, откуда доносились звуки гармони, временами заглушавшиеся криками и взрывами смеха. В окна были видны танцующие пары. Кое-кто из мужчин захватил с собой фляжки, и теперь их пускали по кругу среди своих.
Лейфи толкался в ватаге парней у входной двери.
— А где женщины?
— Конни, ты разве не пойдешь внутрь? — спросил Ауси, протискиваясь к дверям. — Гюнни, наверное, уже пролез.
— Нет-нет, мы с Лои постоим
Конни подсадил Лои к одному из окон. Небольшой зальчик был битком набит мужчинами, которые либо стояли, сгрудившись у стены, либо кружились в танце с немногочисленными женщинами. В углу в обнимку с гармоникой сидел музыкант: голова его свесилась над инструментом, и казалось, будто он спит крепким сном. Как же он умудряется играть с закрытыми глазами?
Внезапно из передней раздался какой-то шум, и Конни спустил Лои с окна. На пороге клуба выросли двое дерущихся мужчин, следом за ними показалась женщина в синем платье, с накинутой на плечи белой кофтой. Она со слезами на глазах умоляла мужчин прекратить рукопашную, но они не обращали на нее ни малейшего внимания и продолжали тузить друг друга, выкрикивая что-то нечленораздельное.
— Получай, мерзавец! — Старший из двоих сильно ударил своего противника в лицо, отчего тот грохнулся навзничь.
Лои закусил губу. Он еще никогда в жизни не видел настоящей драки — только в кино. Был бы сейчас на Гримсее Рой, он бы живо приструнил этого силача.
— Мерзавец! — завопила женщина, грозя старшему кулаком. — Ты же убьешь его!
— И поделом!
Он хотел было снова напасть на врага, беспомощно распростертого на земле, но женщина опередила его: она бросилась на землю и заслонила собой молодого.
Победитель, вдруг потеряв противника из виду, пришел в недоумение. Его замешательством воспользовались трое стоявших поодаль мужчин: они схватили его и, как он ни упирался, увели прочь.
Молодого посадили, и женщина, причитая, засуетилась около него.
— Этот Свейни — форменная свинья! — услышал Лои ее голос. — Вылитый папаша… Тебе очень больно, дорогой?
Когда первый раз в жизни видишь настоящую драку, нелегко разобраться, кто там из дерущихся свинья. Все настолько перепутывается, что невозможно отличить хорошего человека от плохого.
— Его не нужно отправить к врачу? — спросил Лои, нащупывая руку Конни.
— Нет, с ним ничего серьезного.
К женщине вдруг подошел Гюнни. Он-то зачем в это вмешивается? Тоже захотелось подраться?
Гюнни что-то говорил, но его слова явно не трогали женщину. Когда он взял ее за руку и хотел увести, она вырвалась от него с криком:
— Оставь меня в покое!.. Ты такой же подонок, как все!
— Но…
— Уходи!.. Уходи отсюда!
Зрители — покатились со смеху. Представление забавляло всех, кроме его непосредственных участников; женщина осталась предаваться безутешному горю, а Гюнни покинул сценическую площадку и вернулся к клубу.