Морской волк. 3-я Трилогия
Шрифт:
— То есть как?
— Значки на карте двигались сами. Были еще клавиши, как на пишущей машинке, и еще какое-то устройство с проводом, которое свидетель затруднился внятно описать. Но при подведении отметки к значку, обозначающему дивизию, высвечивался текст с информацией — боевой состав, наличие запасов, даже фамилия командира. На приборе работал офицер НКВД, всегда сопровождаемый охраной, как сам командующий фронтом — в функции же оператора входило регулярно сообщать этому офицеру текущие сведения. Причем была возможность еще и разыгрывать предполагаемый ход битвы — что будет при каком решении. Свидетель слышал разговор, что якобы еще с прошлого года такие машинки применяются в ПВО, теперь решили попробовать и на суше. И весь прибор имеет вес и размер небольшого чемоданчика, легко переносимого одним человеком.
— Я
— Я консультировался с ним самим. Он пришел в возбуждение, заявив, что его «Z3» предлагался «толстому Герману», но было отказано, а теперь русские, оказывается, опередили! Теоретически счетная машина на такое способна — вот только она должна быть размером не с чемоданчик, а с несколько шкафов. Также устройством вывода информации может быть телевизионная трубка — но чтобы изображение было цветным? А сделать такой экран плоским невозможно в принципе. В то же время непонятно, зачем свидетелю лгать, такая игра полностью лишена смысла. Если же это правда… Тогда, оставив технические детали, можем лишь принять, что русские теперь превосходят нас и в управлении войсками. Я всего лишь полковник, герр фельдмаршал, но будь я на месте фюрера… Война на Востоке проиграна — спасением может быть лишь мир. Любой ценой!
В комнате повисло тягостное молчание.
— Насколько я понимаю, — наконец произнес Роммель, — и все крики Геббельса про «вундерваффе» — это тоже не более чем пропаганда. Это правда, что ефрейтор дозволял Манштейну применить химическое оружие?
— Правда, — кивнул Штауфенберг. — Но даже у Манштейна ума хватило… И есть еще одно обстоятельство: в русской памятке по защите от химии, переданной нам, было не только про зарин, но и про зоман, намного более убойный, но еще не принятый на вооружение, даже производства в промышленных масштабах еще нет. А русские, вероятно, уже его имеют? Тогда мне страшно, что в ответ начнет падать на наши города! А ведь ефрейтор вполне может додуматься «хлопнуть дверью» в самый последний момент — тогда русские не будут с нами ни разговаривать, ни брать в плен. Если в Германии еще останутся живые. Англосаксы ведь тоже не удержатся!
— Мы уже потеряли треть «цветущих возрастов», как французы в ту войну, — произнес доселе молчавший фон Квирнгейм. — Правда, с учетом попавших в русский плен. Сейчас в строй ставят семнадцатилетних, и ходят разговоры, что собираются снизить возраст еще на год, по крайней мере для ПВО. Это будет уже не война, а истребление германской нации. Надо завершать — что мы можем сделать реально? Я полагаю, герр фельдмаршал, что вы собрали нас не просто для абстрактного разговора?
Роммель посмотрел на фон Квирнгейма. И кивнул ему: «Ваше слово!»
— Я имел беседу с моим старым знакомым из русской военной разведки, которого я прекрасно знаю еще с 20-х годов, когда наши армии тесно сотрудничали, — начал Квирнгейм. — Не спрашивайте меня об обстоятельствах, достаточно, что я передам вам суть нашей беседы. Первое: русские не верят англосаксам, считая их вечными врагами любой России, хоть царской, хоть большевистской. Русские убеждены, что конец нынешней войны станет началом новой войны, войны между СССР с одной стороны и Великобританией и США с другой стороны. Второе: почему-то они уверены, что в этой войне танковые и воздушные армии будут только средством сдерживания, а главным оружием станет, как выразился мой знакомый, стратегическая триада — технологии, финансы, мировой рынок. Но тогда СССР никак не заинтересован в уничтожении научно-технического и промышленного потенциала Германии. Также им понадобится и наша военная сила — в качестве европейской шпаги. Естественно, все это подразумевает, что мы станем русским вассалом. Полный контроль за экономикой, политикой и вооруженными силами Германии сроком на пятьдесят лет; в дальнейшем контроль будет постепенно смягчаться — за это время, как они вполне справедливо считают, они накрепко привяжут Германию к себе. Альтернатива — наше уничтожение и как нации, и как государства. Поскольку русские категорически не допустят дальнейшего существования Германии в качестве врага — как сказал мой собеседник, «Две Великие войны за тридцать лет — это недопустимо много, и мы не хотим, чтобы еще через пару десятилетий наши дети опять погибали на фронте, сражаясь против вас». Естественно, нам придется заплатить
— Меня смущают размеры фольксармее, — заметил Роммель. — Всего пятнадцать — двадцать дивизий в армии мирного времени, хотя надо заметить, русские намного щедрее англичан и французов — нам будут дозволены и панцерваффе, и люфтваффе, и полноценный флот.
— Я задал этот вопрос герру Иванову, — ответил Квирнгейм. — Он ответил мне, что, во-первых, по их оценке, после потерь, понесенных Германией, это предел, который может позволить себе Германия в течение ближайших двадцати лет лет, во-вторых, после увеличения призывного контингента, размер фольксармее будет увеличен, в-третьих, на складах, находящихся под совместным контролем Советской армии и фольксармее, будет храниться мобзапас, достаточный для развертывания еще восьмидесяти дивизий.
— Весьма щедро с их стороны, — заметил Роммель. — Я бы согласился и на мобзапас, находящийся исключительно под русским контролем. Но давайте перейдем к конкретным делам. Отчего я собрал вас именно сегодня. На меня вышел мой знакомый по Франции, группенфюрер СС Рудински. Должен заметить, что Рудински совершенно не похож на эсэсовских мясников. Вообще, он человек необычный — этот человек одновременно и высококлассный оперативник, и превосходный следователь, своего рода Шерлок Холмс нашего времени. Герр Рудински сообщил, что ему известно о нашем заговоре, подтвердив эти слова материалами, вполне достаточными, чтобы все присутствующие предстали перед комиссией «1 февраля». Он заверил меня, что эти материалы будут немедленно уничтожены, равно как и агенты, донесшие на нас — чтобы стопроцентно гарантировать нашу безопасность — но при условии, что мы перейдем от бесконечных дискуссий к действию, поскольку времени осталось мало.
— Это не может быть провокацией? — спросил Квирнгейм. — Разоблачить заговор ради собственной карьеры.
— А смысл? — ответил Роммель. — Если он уже мог это сделать? Не предупреждая нас. К сожалению, все обстоит гораздо хуже. Помните, в прошлый раз мы чисто академически обсуждали последствия нашего нападения на одно очень маленькое европейское государство с очень большим правителем, представляющим Бога на земле? Так вот, Рудински сказал, что ефрейтор отдал такой приказ. Можете предположить, что начнется и в Италии, и по всей Европе?
— О, дьявол!
Капитан Юрий Смоленцев
Он же — «Брюс»
Приплыли. Песец пришел. Значит сейчас будем с него шкуру снимать, на шапку.
Судя по звуку мотора, там явно не грузовик, а легковушка. Хотя может быть и «Опель-блиц», полуторатонка, размером с нашу «Газель», и отделение солдат в кузове. Но нет, когда десяток мужиков в подкованных сапогах прыгают на землю, было бы слышно, да и железом бы кто-нибудь лязгнул, и уж конечно, сержант бы команды отдавал. Если только там не волкодавы, по нашу душу — нет, такие и предупреждать бы не стали, вломились бы тихо и сразу, третий этаж всего, и крыша соседнего дома прямо перед моим окном.
И стучат не к нам, а к Маневичу! Ну да, мы же в гостиницу порознь заселялись, Этьен Лакруа отдельно, мы чуть после подошли. И вроде как уже здесь «познакомились», для постояльцев и персонала. Выходит, это Этьен чем-то прокололся, что им заинтересовалось гестапо? Неужели опознали? А мы вроде в стороне? Что ж, для как раз для такого случая мы товарищу Маневичу и приданы.
Одеваемся как в казарме — за сколько-то секунд. И вываливаемся в коридор, изображая встревоженных соседей — эй, что здесь происходит? Скунс держит наготове «астру», хотя мы его предупредили, стрелять лишь в самом крайнем случае, я и Валька выглядят безоружными. Вот только у меня в рукаве метательный ножик, уже готовый к броску, и еще кое-какой холодняк, выхватить в долю секунды. У Вальки то же самое, хотя он так кидать ножи не умеет, но в рукопашке всяк посильнее местных кадров. А дистанция, на которой работать, очень мала.