Моряк из Гибралтара
Шрифт:
— А почему вы так ее назвали? — спросил я. — Почему «Гибралтар»?
Голос у меня дрожал. Когда я задал ей этот вопрос, у меня появилось такое чувство, будто я скинул с себя огромную тяжесть.
— Ах, — проговорила она, — это очень длинная история.
Не глядя на нее, я видел, что она улыбается.
— У меня много времени, мне некуда спешить, — ответил я.
— Я знаю, слышала, что вы сказали Карле.
— У меня просто уйма времени, мне теперь совсем некуда спешить.
— Вы
— Да, совсем-совсем некуда, у меня впереди целая жизнь, и вся моя.
— Я не знала, — проговорила она, — я думала, она просто уехала пораньше.
— Нет, она уехала навсегда, — ответил я.
— И давно вы были вместе?
— Два года.
Все сразу стало как-то проще. Я начал лучше танцевать, и меня уже не так трясло. А главное, только теперь я почувствовал, какую большую службу сослужило мне выпитое вино.
— Она была славная, — добавил я, — да только мы с ней не понимали друг друга.
— Сегодня утром за столом я заметила, что у вас не очень ладится, — сказала она.
— Мы были совсем разные, — пояснил я. — Но она была славная.
На лице ее засияла улыбка. Впервые мы обменялись взглядами, это длилось всего мгновение. — А вы, разве вы не славный? В тоне ее сквозила мягкая насмешка.
— Сам не знаю, — ответил я. — Просто я очень устал.
Я танцевал все лучше и лучше. Руки уже совсем не дрожали.
— Вы хорошо танцуете, — заметила она.
— Так почему же «Гибралтар»? — снова спросил я.
— Потому что. А вам случалось бывать на Гибралтаре?
Внезапно в нашем разговоре появилась какая-то простота.
— Да нет, не случалось, — ответил я. Продолжила она не сразу.
— Я рада, — проговорила она наконец, — что встретила вас.
Мы снова улыбнулись друг другу.
— Он очень красивый, Гибралтар, — заметила она. — О нем обычно говорят, что это одна из самых важных стратегических точек в мире, но никогда не говорят, как он красив. Там с одной стороны Средиземное море, а с другой Атлантический океан. Это совсем разные вещи.
— Понятно. Неужели такие уж разные?
— Совсем разные. Там есть африканский берег, он очень красивый, такое плоскогорье, которое отвесно падает прямо в море.
— Вы часто проплывали через Гибралтар?
— Да, часто.
— Сколько раз?
— Наверное, раз шестнадцать. А испанский берег, с другой стороны, вот он выглядит совсем не так сурово.
— Но это вряд ли только потому, что он такой красивый…
— Нет, не только, — ответила она.
Должно быть, она сочла, что наше знакомство не стоит того, чтобы рассказывать мне о настоящих причинах.
— Это из-за нее вы так много пили за обедом?
— Да,
Танец подошел к концу. Мы все трое снова оказались вместе за столиком.
— Ну что, ты довольна? — обратилась она к Карле. — Ты очень хорошо танцуешь.
— А ведь я не привыкла, — ответила Карла. Она посмотрела на Карлу.
— Мне жаль уезжать отсюда, — заметила она.
— Но вы же вернетесь назад, — сказала Карла. Она закурила сигарету. Рассеянно смотрела куда-то в пустоту.
— Кто знает, — проговорила она. — Если и вернусь, то только чтобы снова увидеться с тобой, посмотреть, счастлива ли ты, вышла ли замуж.
— Ну, я еще слишком молода, мне еще рано, — ответила Карла. — Не стоит возвращаться только ради этого.
— Вы уплываете? — спросил я.
— Да, завтра вечером, — ответила она.
Я вспомнил, что говорил мне Эоло: эта женщина не из привередливых.
— А вы не могли бы на денек задержаться?
Она опустила глаза и извиняющимся тоном проговорила:
— Это трудно. А вы, вы надолго собираетесь остаться в Рокке?
— Пока не знаю, похоже, довольно надолго.
Зазвучал новый танец. Карла опять пошла танцевать.
— Можем потанцевать, — предложил я, — пока.
— Пока что?
— Пока вы еще здесь.
Она не ответила.
— Расскажите мне про свою яхту, — попросил я, — про «Гибралтар».
— Эта история не про яхту.
— Знаю, мне говорили, что эта история связана с мужчиной. Он что, был с Гибралтара, что ли?
— Нет. На самом деле он был ниоткуда. Может, — добавила она, — мне все-таки удастся отложить отъезд до послезавтра.
И что же это я себе такое вообразил? Ведь говорил же мне Эоло, что в море она, видимо, вполне обходится своими матросами. Рука моя больше не дрожала, и ощущение ее тела в моих объятиях больше не грозило лишить меня чувств.
— И что, вы теперь больше не живете вместе с этим мужчиной?
— Нет.
— Вы его бросили?
— Нет, это он меня бросил. — Потом, понизив голос, добавила: — Ладно, пусть будет послезавтра.
— А от кого это зависит?
— От меня.
— И что, у вас такое жесткое расписание?
— Ничего не поделаешь, приходится, — ответила она, потом улыбнулась и пояснила: — Хотя бы из-за приливов и отливов.
— Да, конечно, — согласился я, — особенно в Средиземном море.
Она рассмеялась.
— Да, — подтвердила она, — особенно в Средиземном море.
Я думал о мужчине, который бросил эту женщину. Я ничего не понимал. И больше ничего не говорил.
— А вы, почему вы бросили эту женщину? — едва слышно спросила она.