Моряна
Шрифт:
Павло Тупонос пристально посмотрел на проток.
— Дойкинский маштак, — утвердительно сказал он и оглянулся.
Позади стояли притихшие Глуша и Настя. Павло весело подмигнул Сазанихе:
— Встречай муженька!
Потом вплотную подошел к Глуше и шепнул ей на ухо:
— А ты милягу встречай, — и хотел обнять ее.
Глуша сильно толкнула его в грудь.
— Не лезь!.. — и, взяв под руку Настю, сошла с нею на лед.
Настя признала приземистого, коротконогого дойкинского
— Наши! — радостно шепнула она Глуше.
Лошадь была уже близко, но из саней никто не показывался, никто не правил конем.
Настя задрожала, обхватила живот и прижалась к подруге.
— Ты чего? — спросила ее Глуша.
— В поясницу стучит... И в санях будто никого...
Еще раньше Насти приметила Глуша эту несуразицу — сани без ловцов, но она пока молчала, боясь напрасно потревожить подружку.
А теперь было уже, кажется, ясно: сани пустые.
Ребятишки, встретив лошадь, вели ее под уздцы к толпе и что-то кричали. Конь сплошняком обмерз льдом, а грива, вся в сосульках, топорщилась.
Поддерживая Настю, Глуша видела, как толпа окружила лошадь, а потом расступилась и нерешительно глянула на них, на рыбачек, стоявших невдалеке от толпы.
Почувствовав неладное, Глуша ринулась к лошади, увлекая за собой и Сазаниху.
В санях и на самом деле не было ловцов.
Хватая руками воздух, Настя вдруг отчаянно взвизгнула и повалилась на лед.
— Ой, бабоньки! — истошно закричала она. — Живот!.. Где же Васенька?! Ой, живот!..
К Насте подбежали рыбачки.
Не зная, что делать, Глуша молча и безнадежно глядела на сани, где лежали обмерзшие оханы и тулуп.
И вдруг она подскочила к рыбачкам, которые держали Сазаниху, и требовательно выкрикнула:
— Бегите за бабкой Анютой! А Настю в сани — и домой! Скорей!
И, подбегая то к одному, то к другому ловцу, Глуша хватала их за тулупы, фуфайки и, округлив большие черные глаза, взволнованно спрашивала:
— Что ж это такое?.. Где же Митрий с Васькой? А?.. Где же они? А?..
Ловцы пожимали плечами, крякали, отводили глаза в стороны, закуривали.
Неожиданно кто-то громко крикнул:
— Еще едут!..
По-над берегом Островка бойко бежала лошадь. Ловцы двинулись навстречу.
Несколько рыбачек повели на берег дойкинского коня; в санях лежала Настя и безумно выла.
Вместе с толпой Глуша молча шагала к быстро приближавшейся лошади.
— Андрей Палыча кобыла, — снова выразил предположение Павло Тупонос.
— Она! — уверенно подтвердил Антон.
Лошадь, проворно перебирая передними ногами, шибко катила сани, из которых то и дело показывались ловцы.
— Костя Бушлак это и Лешка-Матрос... — Откинув воротник тулупа, Антон подмигнул шедшему с ним
Не оглядываясь, Глуша сердито прошептала в ответ Антону:
— Хапун чортов! Жинку свою пожалей, доктора привези ей да лекарства купи. Деньги-то у тебя дешевые! Видала, как утром вез нахапанную из ямы рыбу...
Не слушая, что говорил дальше Антон, она зашагала быстрее, напряженно глядя вперед.
Кругом гомонили ловцы и рыбачки.
Признав Лешку-Матроса, который, привставая из саней, крутил над лошадью кнутом, Глуша тяжело задышала и, беспомощно опустив голову, повернула на берег.
«Куда же делся Митя? Что с ним стало? — непрерывно задавала она себе вопросы. — Почему лошадь порожняком пришла? — И вдруг сердце ее зашло: — Может, относ случился? — В море, может, унесло?..»
Она сразу обессилела; ноги еле двигались, руки расслабленно повисли.
Глуше тут же припомнилась с малейшими подробностями вся ее безрадостная жизнь с Матвеем Беспалым.
«Митенька... Где ты? — шептала она. — Что с тобой? Митенька...»
И всю ее окатило, словно морской волной, жгучей, нестерпимой тоскою.
Она шла и ничего не видела...
Позади кто-то окликал ее, но она, все слабея, продолжала нетвердо шагать по берегу.
— Глуша, Глуша!..
Повернувшись, Глуша увидела, как из саней выпрыгнул Матрос и, слегка припадая на деревянную ногу-протез, спешил на берег.
Она снова, пошатываясь, зашагала к поселку.
— Глуша, постой! Постой, говорю!
Глуша опять безотчетно остановилась, машинально глянула на проток: там, у лошади, сгрудились ловцы и о чем-то громко говорили с Костей Бушлаком.
— Глуша!
Лешка-Матрос, как и всегда, восторженно улыбался.
— Послушай! — восхищенно кричал он. — Послушай!..
Он козырем подошел к Глуше и, хлопнув ее по плечу, сказал:
— Поезжай на маяк, батька дожидается...
Глуша недоверчиво посмотрела на него.
— Чего уставилась? — и Лешка снова хлопнул ее по плечу.
У ловца было розовое, брызжущее смехом лицо, — оно всегда сияло радушной, приветливой улыбкой.
— Бери у кого-нибудь лошадь да кати на маяк, говорю!
Сердце у Глуши радостно зачастило.
— А еще чего скажешь, Лешенька? — и она в беспокойстве шагнула к нему.
— Еще?.. Суженый вот еще твой перед тобою, — Лешка щеголевато подтянулся. — Забываешь только ты меня... И батька твой забывает...
Глуша дрожала, догадываясь, что ловец что-то утаивает от нее.