Мошенник. Муртаза. Семьдесят вторая камера. Рассказы
Шрифт:
— Не говори, брат, так! Ты погляди: один против всех! Выступил один против всех государств. Иль отвага уже не в счет? Во главе такой воинственной нации…
— Чего ты заладил: один, один! Он всю промышленность Европы заграбастал.
Терпение Муртазы лопнуло: мало того, что болтают в рабочее время, еще и его не хотят замечать. Он грозно направился к сидевшим вокруг повара рабочим.
— Эй, вы! — сказал он громко. — Знаете, кто я такой?
Люди обернулись и молча уставились на Муртазу.
— Я вас спрашиваю:
— Помощник ночного надзирателя на фабрике, — спокойно ответил тщедушный мастер.
— Что? Я — помощник? — задохнулся от ярости Муртаза. — Возьми свои слова обратно! Стану я помощником! Знаешь, что я курсы кончил, обучение у старших получил? Знаешь, тебя спрашивают?
— Сядь, посиди с нами, расскажи про обучение, а мы послушаем, — посмеиваясь, сказал повар.
— Чистишь картошку? И чисти, да помалкивай! Чего зря языки чешете? Какое все это имеет касательство к работе? Отношения, видите ли, с Германией испортились, ума правительство лишилось… И вам и мне нет дела до этого! Слава аллаху, над нами есть начальство, чтобы ночи не спать и думать. Они все обсудят и примут правильное решение.
— Вот, точно! — сказал толстяк. — Они тоже, поди, курсы кончали?
— Конечно, — вставил тщедушный мастер, — и курсы кончили, и очень строгое воспитание получили…
— Ну-ка разойдись! Всем на работу! — скомандовал Муртаза. — Служба — она наша честь и совесть!
Надзиратель подтолкнул тщедушного мастера, тот возмущенно запротестовал:
— Мы не рабочие, наша служба тебя не касается!..
— Что значит не касается?
— А вот так и не касается!
— Кто я вам на фабрике?
— Помощник надзирателя за рабочими!..
— Как я могу быть помощником! — заорал опять Муртаза. Он вставал, потом садился и снова вскакивал, восклицая: — Чтоб я был помощником Нуха? Никогда! Знаешь, что технический директор говорил…
— Что бы он ни говорил, все едино: ты помощник Нуха и твое дело смотреть за рабочими…
— Знаешь, зачем меня взял мой директор?
— Какой твой директор?
— Ну, наш технический директор.
— А просто так взял, без большой надобности! Лучше бы, дорогой, ты поменьше разглагольствовал!
— Да! Не изнуряй себя, наш отважный лев, побереги силенки, — вмешался в перепалку повар. — Здесь фабрика, иль непонятно? Тут работают тысячи. У нас прытких не жалуют!..
— Заткнись, ты, колпак! Я не нуждаюсь в советах! Гляди, как бы у твоей поварешки ручка не обломилась! Вот напишу, как положено, рапорт и отдам моему директору.
— Да хоть самому аллаху отдай! — дерзко ответил тщедушный мастер, встал и вышел из столовой, за ним поспешил его приятель толстяк.
К выходу потянулись и ткачи. Муртаза стоял, уперев руки в бока, и смотрел им вслед, с досадой и сожалением качая головой.
— Да, в корне испортилась дисциплина! — бормотал он. — Ну, я наведу им порядок!..
На
— Ради бога, Кямуран-бей, — воскликнул он с наигранным гневом, — прогони ты этого нахала! Ведь он черт-те чего на фабрике творит. Мастеров и начальников не признает. Рабочие и мастера, ну все поголовно на него жалуются… Всюду нос сует, за всеми следит, цепляется к каждому встречному-поперечному. Так не может больше продолжаться.
— Что случилось? — невозмутимо спросил директор.
— Этот надзиратель-переселенец просто невыносим, друг мой!.. Вчера вечером заявился ко мне в кабинет, даже не постучал в дверь. Говорю: уходи, а он не уходит. У меня же конверты лежат с жалованьем для рабочих… Я ему твержу: выйди из комнаты, твое дело — глядеть за рабочими. Я как-никак начальник цеха. А он мне: «Я не только тебя, я твои внутренности проверю, мне такое право технический директор дал!..» Ну куда это годится?..
Начальник цеха посмотрел на директора. Тот с прежней невозмутимостью вертел в руках клочок бумаги.
— Разве так можно? Он подрывает наш авторитет перед рабочими. Известно, что…
— В этом месяце ты собираешься повысить производительность? — прервал его директор.
Начальник цеха вспыхнул и с явным раздражением бросил:
— Постараемся!..
Он понял, что технический директор действительно поддерживает надзирателя.
В дверь постучали, и вошли два мастера, у которых накануне произошла стычка с Муртазой в столовой. Глаза у них были красные, будто после бессонной ночи. Мастера топтались у порога, не зная, как начать. Они поздоровались с директором и несмело приблизились к столу.
Директор с улыбкой кивнул им, но чувствовалось, что он уже начинает нервничать.
Мастера переглянулись, потом посмотрели на начальника ткацкого цеха. Тот ободряюще подмигнул, а директор вскинул голову и произнес:
— Слушаю вас, любезные.
— У нас жалоба, эфендим, — сказал толстяк мастер и закашлялся.
— Прощу! — лицо директора было строго и непроницаемо.
— Этот ночной надзиратель, которого вы изволили недавно взять…
— Вот тебе, пожалуйста! — воскликнул начальник цеха. — А завтра рабочие письменную жалобу подадут.
Директор недовольно поморщился:
— Ну, ночной надзиратель, которого мы недавно взяли… Дальше!
— Сует нос не в свои дела, эфендим! — сказал тщедушный мастер, нервно перебирая тонкие пальцы.
— А именно?
Мастера переглянулись, будто подбадривая друг друга. Никому не хотелось начинать первым.
— Ну что вы стоите и молчите? — не выдержал начальник цеха. — Расскажите, как надзиратель подрывает авторитет, унижает нас перед рабочими. Всюду лезет с замечаниями. Говорите же, ведь это правда!..