Московские эбани
Шрифт:
Теперь пил Мишка.
Не дать выпить ему в офисе на пару с Якобом по такому случаю, Виктория не могла. Они пили в соседней комнате, а Виктория продолжала штудировать рекламно-справочную прессу. Но вскоре Мишке стало скучно, и пришел в комнату к Виктории.
— Слушай, — желая показать, что пришел не от скуки, а по делу, начал Мишка: — А у меня есть сосед по даче — директор местного подмосковного молокозавода. Я, когда на старый новый год туда ездил, пил с ним. А он жаловался, что продукция его мало в Москву поставляется. Они план занизили. Сколько-то у них идет на обеспечение своих, местных, сколько-то на договорах,
— Интересно получается — во всем мире, для того чтобы делать дела надо играть в гольф, поло, крокет, в крайнем случае, — в теннис, а у нас просто пить с соседями по даче! — отпарировала Виктория.
— Дела? Яшка говорит, что хлопотно. А я вам почему предложил работать хронически не могу. После того как мой бизнес лопнул — депрессия уже черти сколько длиться. Если б вы мне хоть три процента с этого дела хотя бы пол года платили…
— С какого ещё дела?
— За то, что я вам сделку устрою. — Сказал и убежал в туалет.
Тут в комнату к Виктории вошел Якоб:
— Ты не обращай на него внимания — Мишка у нас парень известный: то вагоны с тушенкой по всей стране гоняет туда-сюда, то редкоземельные металлы составами за границу продает, потом решил своей поддельной водкой весь мир споить. Масштабы никак не меньше. А в результате — на пиво не хватает.
— Но Ситроен-то купил.
— После суда за водку гол как сокол остался. Но потом продал бабкин дом в деревне и за тысячу никому ненужный металлолом отхватил. Чтобы уходящей жене доказать, что все-таки мужчина. Идиот. Эта консервная банка и ста долларов не стоит. Вон, под окном, его машина третий месяц ржавеет.
— Зато серебряная. — Заступилась Виктория.
— Эстет. — Усмехнулся Якоб.
— Но трогательный уж больно.
— Так я чего говорю, я могу переговоры вам организовать. — Вошел в комнату Михаил.
— Якоб, а ты когда меховое ателье регистрировал — что было в уставе? Спросила Виктория
— Я регистрировал не ателье конкретно, а общество с ограниченной ответственностью.
— В уставе оговорена возможность торговли продуктами питания?
— Оговорена. Там все оговорено. Вплоть до выпуска газет. Что с того? Усмехнулся Якоб.
— Миша, а что конкретно выпускает этот молочный завод? — Не обращая на усмешки Якоба, спросила Виктория.
— Творог фасованный, кефир, молоко, сметану.
— И все фасованное?
— Фасованное. Вот те крест.
— Да кому это нужно? Вы чего, ребят, сума сошли? В магазинах йогуртов завались! — Испуганно оглядывался то на Викторию, то на Мишку Якоб
— А простого, дешевого творога нет. — Не согласился с ним Мишка.
— И мой любимый кефир редко бывает. А по вечерам так обязательно нет. — Поддержала Михаила Виктория.
— Так это у нас в городке по старинке живут. — Не сдавался Якоб.
— Значит, ещё где-то также живут. — Гнула свою линию Виктория.
— Да ты представляешь, что для того чтобы заняться торговлей молочных продуктов, надо сделать?!
— Представляю. — Спокойно кивнула Виктория, — Для этого надо сначала узнать их исходные цены.
— Цены
— А потом обзвонить магазины со своим предложением, потом подписать договор, иметь при себе справку санэпидемстанции…
— Справки все они вместе с продукцией дают. Приезжай, закупай машину и торгуй хоть на улице. — Снова вмешался Мишка.
Приезжай и торгуй… Нет, на улице они, конечно, торговать не будут. После первого дня обзвона пять магазинов вызвались принять продукцию и, так как товар ходовой, расплатиться сразу наличными. Была предусмотрена такая форма оплаты на хлеб и молочные продукты, расходящиеся в течение дня.
Были подписаны все договоры. Приняты заказы. И даже найден Мишкой водитель с грузовиком — свой парень — согласившийся принять товар в шесть утра и развести его по московским магазинам. Но… все оказалось не так-то уж и просто.
В тот самый первый день их реальной работы к вечеру начали звонить недовольные директора магазинов. Смысл их недовольства заключался в следующем: "Мы и так у вас мало взяли, так ещё в ящиках оказался некомплект — не хватает по три — пять пачек сметаны. А платили за полные ящики".
Виктория пообещала через день возместить недостающие пачки, — то есть за счет фирмы увеличить заказ. Но второй раз также прокалываться не хотелось. Где искать причину недосдачи? — Задумалась Виктория, — если на заводе, то это же явно не представители администрации экономят, таким образом, этого не может быть. Тогда получается, что рабочие. Но если это они, то значит, так поступают не первый раз и на них уже должны были пойти жалобы заказчиков. Тогда почему администрация их до сих пор держит?
Виктория представила себе, насколько могла, молочный завод, и её ход мыслей показался ей не состоятельным. Для того чтобы взять себе сметану или творог, рабочим вовсе не требовалось брать их из уже укомплектованных ящиков. Подозревать то, что водитель взял себе столько всего — тоже не хотелось. Водитель все-таки был из деревни, где была дача Мишки, так сказать: "свой парень".
— Свой парень, говоришь, не может навредить? — усмехнулся Якоб, и повел свое расследование.
Через день Виктория услышала о его результатах. И все было ужасающе просто:
Когда водитель Витюша похвастался своим односельчанам, что нашел работу, — все за него очень обрадовались. Сколотилась компания человек из пяти для того, чтобы отметить это дело.
Пить начали с утра так, чтобы Витюша мог закончить это занятие к обеду и наследующий день, а с утра, не опохмеляясь, отправиться на свой маршрут. Все так радовались его удаче — все-таки работать с москвичами, на настоящей фирме, да ещё постоянно — что очень следили, чтобы Витюша не перепил. Но, поскольку всем остальным пить было можно — перебрали. А дальше по примитивной схеме: поспал два часа — очнулся, а раз очнулся — выпил, часа два покуролесил, снова заснул, очнулся — выпил. Дело привычное. И когда очнулись в пол пятого утра — смотрят: а Витюша уже трезвенький отъезжает. Всем естественно потребовалось срочно Москву заодно посмотреть. К тому же дело благое — помочь Витюше товар погрузить, разгрузить в магазины. Вот и поехали. Машину товаром загрузили чинно, а так как дорога до Москвы длилась два часа — и не поспишь в таких условиях — попытались опохмелиться сметаной — да много ли её съешь?