Московские каникулы

Брагинский Эмиль Вениаминович

– Она у меня в кабинете дебош учинила!

Жена настолько удивилась, что села и уставилась на мужа, как на чучело:

– Дебош, и все?

– Тебе мало?

– Мне мало. Откуда она взялась?

– Вроде из Италии.

– Вроде Володи. Италия нам макароны поставляет…

– От макарон толстеют! – вставил майор.

– Помолчи, – скомандовала жена, – во-первых, от макарон не толстеют, их спортсмены знаешь как уминают, а во-вторых – наши начальники и депутаты в Италию как заведенные ездят. Помолчи! – прикрикнула она, потому что муж опять попытался что-то сказать. –

Ты хочешь помешать им ездить? Ельцин с Колем, будто брат и сестра, целуются!

– Гельмут Коль – это тебе не Италия, это Германия! – прорвался майор.

– Германия, Италия, что там еще, Америка, Франция, все это одна шайка-лейка! А ну, выпусти итальянку немедленно, а то из тебя самого макароны сделают, и макароны грубого помола.

Несчастный майор, не смея взглянуть жене в глаза, взялся за телефонную трубку.

Ночь продолжалась. На центральном табло в кабинете дежурного по городу компьютер равнодушно выдавал сводку ночных происшествий: «Убийств всего 1 (одно), изнасилований 4 (четыре), из них женщин изнасиловано 3 (три) и кот Барсик 1 (один), машин угнано 5 (пять), найдена 1 (одна), ограблений квартир 6 (шесть), грабителей задержано 2 (два)». Словом, все было хорошо, спокойно. О Лучане и Грише, и тем паче о собаке, в сводке не сообщалось ничего. Более того, сержант Комаров поочередно освободил всех троих: Гришу, Лучану и собаку.

Лучана вежливо попрощалась с барышнями. Крупская ответила сквозь сон, тоже вежливо:

– Иди ты!..

Другую, что с косичками, Лучана потрепала по плечу:

– У вас здорово получается выдавать себя за девочку. Вам на самом деле сколько, восемнадцать, двадцать?

– Гады эти менты, ночной доход отняли, – ответила та, – они нас только под утро выпустят. А лет мне пятнадцать уже!..

– Желаю вам доброй ночи! – сказал освобожденным Лучане и Грише сержант Комаров. – От своего имени и от имени начальника тоже! – Он не сводил с Лучаны восторженных глаз. – Вашу классную байку про мертвую собаку я запомнил!

Лучана одарила его улыбкой:

– Спасибо вам за гостеприимство!

Стоило оказаться на улице, как пес, уже обретший кличку Сюрприз, радостно кинулся к Гришиной машине и поднял ногу на колесо. Гриша лишь безнадежно махнул рукой:

– Мне помнится, ты заказывала экипаж – он подан!

Комаров – он нес злосчастный чемодан – уложил его в машину:

– Тачка у вас клевая, прямо-таки музей истории транспорта!

– Ты угадал, сержант, – кивнул Гриша, – в свободное от работы время она там красуется в качестве ценного экспоната, на ней по горящей Москве ездил Наполеон Бонапарт!

– Это хохма, – возразил Комаров, у него было хорошо с юмором, – во времена Наполеона еще не изобрели автомобилей!

– На что же тогда существовала ГАИ? – вздохнул Гриша и помахал Комарову рукой.

Сержант взял под козырек, а вся настрадавшаяся троица мигом оказалась в машине.

– Куда подадимся? – с хитрецой спросил Гриша.

– А зачем нам куда-либо подаваться? Мы уже побывали в гостях, достаточно! – со всей искренностью сказала Лучана. – Поехали в комнату с садом!

Машина мгновенно завелась и бодро покатила по

пустынным, будто вымершим улицам.

Когда наконец очутились в Гришиной комнате, Лучане, неожиданно для самой себя, стало так хорошо, ну очень хорошо!

Гриша уловил это состояние:

– Здорово возвращаться домой, верно?

– Верно! – Лучана с признательностью взглянула на него. – Очень верно!

Конечно, после тюрьмы – пусть даже это еще не настоящая тюрьма, а только лишь камера предварительного заключения – любая комната в коммуналке покажется раем. Лучане комната показалась родной, ну будто ее дом в Риме, в престижном районе Париоли, нет, нет, здесь было лучше. Почему? Лучана вряд ли дала бы на это ответ. Лучше, и все тут.

Лучана раскинула руки и блаженно потянулась всем телом:

– Здорово! Только у меня после тюрьмы все тело чешется, наверно, меня там кто-то насекомый покусал!

– Ерунда, клопы! – отмахнулся Гриша.

– Но я не люблю клопов, мне надо срочно принять ванну!

– Ванны нет!

– Как это нет? – не поняла итальянка. – Ну а душ есть?

– И душа нет! – повинился хозяин.

Лучана тотчас вспылила:

– Ванны нет, душа нет, как же вы живете!

– В баню ходим, ты должна знать, что такое баня, они были еще в Древнем Риме, а впоследствии перекочевали в Москву!

– Хочу в баню, немедленно! – потребовала Лучана.

– Ночью баня закрыта! – утешил Гриша. – Но можно согреть воду в кастрюле, встать над тазом, черпать ковшиком из кастрюли и поливать себя. Дивное ощущение, в сто раз лучше, чем ванна! Пошли на кухню!

Лучана покорно последовала за Гришей:

– Ковшик. Я не знаю это слово. Красиво – ковшик. Можно было собаку назвать Ковшик. Ковшик, ко мне! Очень даже хорошо!

На кухне Гриша набрал в кастрюлю воды, поставил на газ, согрел. Затем отвел Лучану в соседнюю комнатушку, где по идее должна была находиться, но не находилась ванная. Пол был плиточный, холодный. Гриша положил на пол коврик, поставил перед ним табуретку, на нее поставил эмалированный таз с птичкой на боку. И проинформировал:

– Таз китайского происхождения! А ванну сюда привезут. Когда-нибудь.

Когда вода в кастрюле закипела, Гриша выключил газ, отнес кастрюлю в комнатушку, поставил на пол, после чего принес ковшик. На нем, также сбоку, опять была изображена птичка.

– Вот этот предмет и есть ковшик, он тоже китаец, но живет в России. Вы будете черпать им горячую воду, разбавлять холодной, кран действует… – Гриша открыл кран. – И поливать себя из ковшика. Мыло ставлю на табуретку с левой стороны…

– Предпочитаю, чтобы с правой, я не левша!

Гриша переложил мыльницу на правую сторону:

– Купальное полотенце я повесил, стоит только руку протянуть… Могу уже удалиться?

Лучана посмотрела на Гришу как на полоумного:

– Ты хочешь уйти?

– Не понял! – Гриша на самом деле не понял.

– Я сама должна разбавлять, сама себя поливать? Для чего же тогда здесь ты? – И Лучана начала раздеваться. – Стул принеси, мне надо куда-то повесить одежду.

Гриша опрометью бросился за стулом. Когда он вернулся, то последовала команда: