Московские каникулы
Шрифт:
– Он сам вернулся! Он гениальная собака! – Лучана подпрыгнула и от полноты чувств поцеловала Гришу.
– Похоже, ты перепутала: хотела поцеловать собаку, а поцеловала меня! – пошутил Гриша.
Лучана выглядела по-детски счастливой, разве что не хлопала в ладоши:
– Теперь у нас с тобой две собаки. Эта маленькая кобелек или сучечка? – Лучана передразнивала Гришу, а он ответил со всей серьезностью:
– Вне всяких сомнений, Сюрприз привел подружку! Мы тут с ума сходили, а он, оказывается, просто бабник!
– Ну и что! – Лучана не выходила из состояния эйфории. – Каждый
– Я принял это к сведению! – кивнул Гриша. – Знаешь, тебе идет радоваться, сейчас ты недопустимо красивая!
– Неправда! Не сейчас, а всегда! Поехали пить кофе! – Лучана забралась в машину, Гриша включил двигатель, машина резво тронулась, но тут ей под колеса кинулась обезумевшая женщина. Чтобы ее не сшибить, Гриша резко тормознул, вывернул колеса и едва не врезался в соседний автомобиль.
– Вы что, ополоумели? – вскричал Гриша.
Но женщина заорала еще громче:
– Вы оба негодяи! Воры! Ублюдки! – Женщина имела вполне интеллигентный вид, но дальше последовали вовсе нецензурные слова. А затем женщина выхватила из машины подругу Сюрприза, прижала к себе: – Вы хотели украсть мою девочку! Мою любимую девочку! – и помчалась прочь.
Сюрприз сиротливо глядел ей вслед.
– Вот у нас снова одна собака на двоих! – сказала Лучана, и оба расхохотались.
Вскоре они уже подъезжали к дому, где проживала бывшая Гришина жена. По дороге Гриша сообразил и в уличном киоске купил поводок. Сейчас, когда он заменил драную веревку, Сюрприз приобрел вполне цивилизованный вид.
Бывшая жена оказалась маленькой, толстенькой, вся в симпатичных ямочках.
– Пара минут, и кофе будет готов! – щебетала она. – Вы какой предпочитаете – растворимый, или я помелю зерна?
– Я предпочитаю хороший кофе и, главное, горячий! Какая вы милая!
Лучана не лукавила, бывшая Гришина жена ей действительно понравилась.
– Да, я милая! – согласилась бывшая жена. – Только он, – кивок в сторону Гриши, – этого не замечает!
– Вы тут покалякайте, попейте кофе, а я съезжу на заправку! – Гриша схватил со стола сдобную булочку и исчез.
Кофе подали в изящных фарфоровых чашечках, а стол уже заранее был уставлен пирожками, булочками, печеньем.
– Пейте, пожалуйста, ешьте на здоровье, не стесняйтесь! Здесь все собственного, домашнего производства! – угощала бывшая жена. – Покупного нет ничего, все вкусное! Вы откуда приехали?
– Из Рима.
– В Риме не была. Впрочем, вы могли бы назвать любой заграничный город – я нигде не была!
– Почему?
– Денег на это нету, одни билеты стоят ого-го… – Одинокие женщины, как правило, рады любому обществу и потому изрядные болтушки. Бывшая жена, пока ее гостья с аппетитом уплетала булочки с изюмом, корицей, творогом и еще чем-то непонятным, пока Лучана пила кофе, который в Италии в рот бы не взяла, поведала о том, что работает она через день, профессия у нее физик-теоретик, а через день потому, что в связи с отсутствием средств в научном институте постановили никого не сокращать, всех перевести на полставки. А подрабатывает она тем, что вяжет джемпера и отдает перекупщице. Что с Гришей, которому она надоела два года назад, они
– Гриша учился в университете? – поразилась Лучана.
– А что вы таращитесь? – обиделась за бывшего мужа бывшая жена. – Он кандидат физических наук…
– Фантастика! – Лучана чуть не подавилась очередной булочкой. – Ученый подвозит с аэродрома…
– Какая вы непонятливая, на зарплату ученого может прожить только цыпленок, да и то недолго. У меня приятель – народный артист…
– Что значит народный?
– Значит, любимый народом, – дала собственную и в общем-то правильную трактовку хозяйка, – так у него в театре зарплата… пятьсот пятьдесят тысяч рублей.
– В день? – спросила Лучана. – Господи, как все вкусно!
– Если бы, – вздохнула бывшая жена. – В месяц!
– Так это же сто долларов… даже поменьше… – Лучана перестала жевать и совершенно серьезно задумалась: – Сто долларов. Как это он и все другие до сих пор живы?
– Приспособляемость у бывших советских к любым условиям для всего остального мира абсолютно непонятная и недоступная. – Бывшая жена была неглупа. – Вы вон те булочки не пробовали, там внутри апельсиновое варенье… – И заулыбалась. – На наших студенческих тусовках Гриша был номер один! Он на гитаре так играет и при этом поет песни собственного сочинения… – Бывшая жена перегнулась через стол, успев по ходу движения взять булочку с упомянутым вареньем и сунуть Сюрпризу, перегнулась, заговорила шепотом и затаила дыхание, ожидая ответа: – А Гриша вам уже пел свои песни?
– Нет! – призналась Лучана. В самом деле, почему он ей не пел, а другим пел? Лучане стало обидно, зато бывшая жена просияла:
– Значит, вы не в его вкусе. Он… перед этим делом…
Поначалу Лучана не поняла:
– Перед каким делом?
Бывшая жена расширила глаза:
– Ну, перед этим… ну, чем занимаются мужчина и женщина… ну, перед этим…
– Ах, перед этим. – Теперь до Лучаны дошло.
– Всегда берет гитару и поет! – торжественно закончила бывшая жена.
– Перед этим поет! – машинально закончила Лучана.
Бывшая жена засмеялась. Лучане смеяться почему-то не хотелось, но она поддержала хозяйку. Та ей подмигнула, и Лучана подморгнула в ответ. Бывшая жена продолжала смеяться, Лучана не отставала, хотя внутри злилась и сама не понимала почему. А бывшая жена, которая до сих пор любила Гришу, смеялась и думала, что вот какая красивая и шикарная итальянка, а Грише не нравится. И не может быть такого, чтобы Гриша к ней не вернулся.
Говорят, что надежда умирает последней. Но это неправда. Надежда умирает предпоследней. Последним умирает человек.
– Можно я от вас позвоню? – попросила разрешения Лучана и, получив его, дозвонилась в агентство «Алиталия». – Добрый день, это Фарини. У вас не появились свободные места на сегодня? А хотя бы на завтра? – И после отрицательного ответа всплеснула руками: – Это поразительно! Билетов вечно нету, а в самолетах всегда имеются пустые места.
Позвонили в дверь. Появился Гриша, сразу рванул к столу и одну за другой принялся уминать булочки.
– Лена, печь ты не разучилась! – похвалил Гриша с набитым до отказа ртом.