Московские страсти
Шрифт:
Иду в ванную и полощу горло. Я щупаю лоб. Ни горячий, ни холодный – на ощупь как бумага.
Умываясь, смотрю в зеркало, и мне становится себя жалко. Таким я еще никогда не был. Знаю, я должен на что-то решиться. Долго так продолжаться не может. Я должен сам сделать выбор до того, как меня вынудят обстоятельства.
Я понимаю это, когда иду на работу.
Теперь в моей жизни никакого порядка и никакой стабильности. Когда я думаю о будущем, на меня нападает депрессия. Мир внезапно кажется мне огромным и устрашающим.
Кажется, что все спрятано под
В витринах магазинов одежды манекены одеты исключительно в белую одежду. Это правило касается как демократичных магазинов спортивной одежды, так и бутиков.
Молодые девушки вплетают в волосы белые ленты, бизнес вумен украшают двухсотдолларовые сумочки кокетливыми белыми бантиками, бабушки носят белые платки, а парни белые футболки.
14
Настоящих воспоминаний о работе не остается. Только смутные образы, ощущение чего-то утраченного. Тусклые контуры навязчивого мира. Здесь нет истории. Мы здесь и сейчас. Год за годом мы – то, что ты есть. Никто не жалуется. Мы не задаем вопросов. Все не так уж и плохо. Мы только кажемся глупыми. Но это не так. Мы пожимаем плечами при встрече и хмыкаем, иногда что-нибудь произносим, болтаем на отвлеченные темы.
День тянется медленно. Во мне растет напряжение. Я хожу кругами, не способный усидеть на месте даже несколько минут.
Может быть, кому-то это кажется смешным. Мне – нет. Последнее время идет такая полоса, когда все происходит сразу.
Я изо всех сил стараюсь не смотреть на часы. Лопнуло что-то во мне самом. Надо уходить. Надо искать что-то другое. Со злобным раздражением я жду удобного случая. В офисе мне больше делать нечего. Окружающие нас вещи меняются со временем. Время изменяет нас. Я уже неотчетливо помню прежнее состояние покоя.
Меня мучает страх, что кто-нибудь поймет, какое существо скрывается под маской уступчивости и спокойствия.
Я обычный человек с обычными мыслями и жизнь проживаю самую обыкновенную. Иногда я думаю, что особенность и уникальность каждого человека состоит в следующем: скажи, что вызывает в тебе отвращение, и я скажу, кто ты. Наши личности ничтожны, наши наклонности банальны.
В общем, врут люди. Интересно только, понимают они это или нет? Вот что меня злит: возможно, они врут себе, сами того не сознавая. Видимость обманчива. Психическая неустойчивость, нежелание взрослеть и становиться родителями. Потеря ясного представления об окружающем мире.
Эго защищает нас от нововведений. Так, как есть сейчас, - благополучно и эффективно. Значит, не нужно ничего менять – как бы не стало хуже.
Я прислушиваюсь, чтобы убедиться в том, что все в порядке. Никогда не знаешь наверняка, что может случиться. Не знаю, что будет дальше, но знаю, что хочу. Иду вперед, но у меня нет направления, в голове одни вопросы.
Забавная вещь – наши реакции. Продолжаю жить в настоящем, без прошлого. Люди врут, а больше всего они врут самим себе. Этому
Мы все абсолютные эгоцентрики, неспособные на сопереживание или отождествление себя с другими, на любовь, дружбу или нежность. Мы все являемся абсолютно изолированными единицами, неспособными на взаимопонимание с кем-либо. Наши реакции направлены внутрь. Наш разум – просто инструмент для обслуживания собственных страстей и потребностей. Одиночество, отчужденность и изоляция, существующая между нами, стало фактом превосходства идолопоклоннического отношения к вещам над человеческой любовью. Разочарование. Неудовольствие. Отвращение.
Иногда мне грустно, и я думаю, что это смешно.
Я часто думаю, не отражается ли моя натура, моя покорная натура, и в чертах лица, как клеймо, от которого мне не избавиться. Клеймо вежливого раба. Вежливость – всего лишь оболочка страха.
Смотря на меня сразу видно – я сделаю все в точности, как указано. Не имей привычки думать о неприятностях. Не поднимай проблему, если у тебя нет готового решения. Не озвучивай проблему, если не хочешь, чтобы на тебя возложили ответственность за ее немедленное решение. Оригинальность для неудачников. Эти утверждения верны, но из них не следует, что мы должны работать со скорбными выражениями на лицах. Этому я еще должен научиться.
Думать о том, что надо бы побольше работать и побольше зарабатывать не нравится никому. Но вытеснить эти мысли нечем, находятся лишь отговорки. А не думать об этом не получается.
Что такое жизнь: мы работаем, зарабатываем деньги, потом перестаем работать и умираем. Мы только совершенствуем реальное господство мертвых вещей над человеком. Жизнь в офисе устроена абсолютными занудами, которые угрюмы и депрессивны. И для них только такой жизнь и может быть – если не угрюмой и депрессивной, то занудной. Я стараюсь реже чувствовать грусть или разочарование. Каждый день, каждую секунду я вынужден снова и снова вести борьбу – борьбу за то, чтобы быть самим собой. Все, что вынуждает нас снизить темп в погоне за деньгами или другими символами успеха – становится нашим врагом. Все, что встречается на пути, превращается в препятствие, которое нужно преодолеть. Может, мне стоило заняться чем-нибудь другим? Может, я не честолюбив?
Бывают счастливые дни. Когда сделал что-то сложное, интересное и полезное. А бывают несчастливые. Работа затягивает. Она вокруг. Постоянно присутствующий, обволакивающий, засасывающий гель. Когда я на работе, то и на жизнь смотрю сквозь кривое стекло. Иногда у меня появляются крохотные зоны относительной свободы, где иное воспринимаешь, как возможное. И что я имею в итоге?
Стиль жизни вынуждает подменять потреблением все чувства. Мы пытаемся удовлетворить нематериальные нужды с помощью материальных товаров. Я просто плыву по течению, потребляя все быстрее и быстрее. Я стал частью пошлого базара потребителей, обменяв романтику и свободу на роль марионетки в социальном спектакле. Жизнь слишком коротка, чтобы быть незначительной.