Московские страсти
Шрифт:
– Ты какая-то странная сегодня. Зачем тебе понадобилось все портить?
– Теперь твое улыбающееся лицо совсем не радует меня.
– Разве я не смешной?
– Не всегда. Вот сегодня ты совсем не смешной. Я тебе завидую. Я бы дорого дала, чтобы помучиться от любви.
Никогда прежде она со мной так не говорила. Хотел ее обнять, но не мог. У меня перехватило горло. Хотел сказать Наташе еще о многом, о чем прежде никогда не говорил, а теперь говорить уже поздно. Я только сжал зубы. Ей
– Я тебе мешаю. Надо было так и сказать.
– Не заводись, - возразила она. – Если мне кто-то и мешает, то во всяком случае, не ты.
– Я не могу понять, что ты хочешь.
– Я не хочу притворяться.
– Видимо, ты подразумеваешь что-то другое.
– Ничего такого, что тебе надо объяснять.
– Это ты так думаешь.
– Я не знаю, что со мной. Мне не легче, чем тебе. Невозможно радоваться каждому своему желанию. Мои оправдания не нужны нам обоим.
Зачем она говорила это? Почему она не могла быть мягкой и нежной?
Я был уверен, что мне хочется знать правду. Наташа могла быть счастлива и без меня. Очень легко почувствовать себя несчастным. У меня получалось плакать без слез.
Она пристально посмотрела на меня. У нее была манера, которая меня злила. Уставится на меня и долго смотрит в упор, словно гипнотизируя.
Разве я должен был соглашаться со всем, что она говорила? Я уже знал о всех недостатках Наташи, но она изменялась быстрее, чем я успевал к ним привыкнуть. Я чувствовал ее превосходство. Я все еще был уверен, что во мне может разочароваться любая женщина.
– Мы должны стараться любить друг друга, - я не переставал убеждать ее в своей любви.
– Жить надо проще. Быть эгоистом.
– Я не смогу воспользоваться твоим опытом.
– Ты ничем не лучше других. Не воображай.
– Для меня любовь - не игра.
– Притворство естественно в каждом мужчине.
– Ты глупая.
– Ты говорил, что я – умная.
– Извини, пожалуйста.
– Нет.
– Чтобы развлечь меня, не надо заходить так далеко.
– Это не шутка. Ты что, не знал, что я кусаюсь?
– Забыл.
– Каждый мужчина думает о себе раньше, чем о женщине.
– Не вижу в этом ничего страшного.
– Просто ты смотришь невнимательно.
– Нужно оставлять за собой право выбора.
– Ни одна женщина не простит пренебрежения собой. Я не хочу, чтобы однажды ты начал пренебрегать мной.
– Я подумаю. Решение не должно быть случайно, - я оставался равнодушным. Хотел заставить себя обрадоваться.
– Подумай.
– Ты не должна все решать за меня.
Говорил очень убедительно, но она мне не поверила. Я наблюдал за ней. Наташа еще никогда не была так красива. Она разочаровалась во
– Непонятно, что ты ждешь от меня. Ни одному мужчине никогда не удастся изменить меня, - она говорила очень мягко, но то, что она говорила, непонятно почему звучало угрожающе.
Тем же бесконечно ласковым тоном она негромко сказала:
– Ведь мы обманываем себя, да?
– Ты о чем?
– О нас обоих.
– Я никогда не смогу относиться к тебе иначе.
Самое страшное, что Наташа не ответила. Посмотрела так, словно предоставила мне самому решать – да или нет. Чувствовал, что она старалась обмануть меня, но не мог понять, в чем.
Почему она отнеслась к моим словам так безразлично?
Пытался что-то придумать. Я не собирался отказываться от задуманного. Вот и все, чем ограничивалась моя власть над ней. Я слаб для ненависти.
Не следовало огорчаться больше, чем необходимо. Я догадывался, что Наташа притворялась. Недостаток, который не нравится женщине в одном мужчине, может привлечь ее в другом.
«Если она засмеется», подумал я, «то она останется».
Наташа засмеялась.
Она рассмеялась своим привычным смехом, который радовал меня, даже если она смеялась надо мной, даже если она и не объясняла, почему смеется. Я не пытался спрятаться от ее смеха. Никогда не бегу от неизбежного.
– Что тут смешного? – спросил я.
– Ничего.
– Ну что с тобой? Что происходит? – словно спрашивал самого себя.
– Извини. Я не должна была так говорить.
– Не мне тебя останавливать.
– Скоро моя власть над тобой закончится. Слишком часто мне приходится слышать слова о любви. Слова никого не могут изменить.
Не понимаю, почему мне нравится обижаться на Наташу. Но мне не удается разочароваться в ней. Не хочу этого сильнее, чем хочет она.
Только рядом с Наташей у меня получалось говорить о самом важном – о себе. Я избавлялся от сомнений. Я знал причину своих поступков: равнодушие женщины мучает только влюбленного мужчину. Все дело в том, что я любил ее сильнее, чем она любила меня.
Я чувствовал себя в дурацком положении. Наташа демонстрировала свое превосходство надо мной. Жалеть себя некрасиво.
«Прекрати», сказал я себе. «Ты ведь упрямый, упрямее всех на свете». Мне приходилось убеждать не только ее, но и себя.
– Успокойся, - проговорила она. – Лучше постарайся успокоиться и понять. Женщина никогда не поднимает упавшего мужчину.
Не поднимет она. Мне не удается выдумать о Наташе злые слова. Не хочу этого.
Какое-то время мы молча смотрели друг на друга, затем она тихо вздохнула. Наташа для меня не была загадкой. Чем угодно, но только не загадкой.