Московские страсти
Шрифт:
Это тупик, а не работа. Я хороню свои умственные способности.
Я задумываюсь. Обычно я быстро действую, но с трудом вспоминаю. Не знаю, что будет дальше, но знаю, что хочу. Мне нужно любой ценой получить приглашение на праздник жизни. По утрам меня интересует только один вопрос: получится ли у меня сегодня? Я не знаю этого наверняка, и, в сущности, это не имеет значения. Вероятность, а не уверенность – вот что ведет меня по пути. Иногда я напоминаю себе азартного игрока. Я верю – в этом мире возможно все.
Раньше
Я никогда не осмелюсь бросить свою работу ради новой, полной неизвестности жизни. Для меня это невозможно. Из-за своего страха я обрек себя на жизнь, далекую от моих внутренних устремлений. Я отказался от своего предназначения. Я живу в мире, который раздавил меня своим гнетом. Но в жизни ко всему привыкаешь. К надоевшей работе, к собственной посредственности.
Рано или поздно я превращусь в дерьмо. Я заурядный средний человек. Я не собираюсь переделывать мир. Не рвусь к славе.
Глупые мысли позволяют коротать время. Я еще раз обвожу взглядом своих коллег и сотрудников, и не в первый раздумаю, что мне здесь не место. Я уже четыре года занимаю свое положение, но до сих пор иногда чувствую себя обманщиком. Есть ли у меня что-нибудь общее с этими людьми? Нет. Всегда под маской, постоянное притворство. Я сжился с ним. Ощущаю себя человеком, который прилаживает к себе реальность, когда это ему удается. И прилаживаюсь к реальности, когда не остается ничего другого.
Но это несущественные трудности. Не все так плохо. В основном все хорошо.
Мое положение – результат не зависящих от меня обстоятельств и моей собственной слабохарактерности.
15
Я уговаривал себя, все твердил себе «она говорила несерьезно». Стиснув зубы, я повторял себе: «все, что произошло, было неизбежно, раз оно произошло». У меня не должно было остаться вопросов. Почти знал, что мне делать. Все становилось по своим местам. Не следует обвинять женщину в том, в чем она никогда не признает себя виноватой. Эгоизм Наташи уже не удивлял меня. Прощал ей больше, чем простил бы себе. Я не хотел любить, сомневаясь.
Я начинал привыкать к своему унижению. Боялся узнать о Наташе больше того, что уже знал. У меня была причина для страха. Ненавидеть женщину всегда легче, чем любить.
Все, что я делал, отнимало у меня много времени. Нужно было постараться обойтись без оправданий. Я старался заставить Наташу думать так, как думал сам. Неудачи делали меня умнее. Ошибки полезны.
Мне действительно было сложно с ней. Постоянно доказывать свою любовь очень утомительно. Непредсказуемых желаний в Наташе всегда оказывалось
– Почему ты молчишь? – спросила Наташа.
– Думаю.
– Если я много думаю, мне становится грустно. Чувствую себя вдруг постаревшей.
– У тебя расстроены нервы.
– Не то слово, - подтвердила она. – Еще бы не расстроены.
Мне казалось, что я не удивлен. Но я притворился удивленным. Очень неубедительно. Ни одна женщина не стремится стать умнее.
Почему я так часто говорил себе, что эта женщина мне дороже всего в жизни? Этого вопроса я боюсь больше всего – я не знаю, как на него ответить.
– Мне нравится твоя новая стрижка. Я говорил тебе?
– Мы говорим не о моих волосах.
– Не понимаю, что ты имеешь в виду.
– Я думаю, понимаешь.
– Если я тебе мешаю, надо так и сказать.
– Никому не удается избежать ошибок.
– Нет, - соглашался я, не сомневаясь. Конечно, нет. – Почему у тебя такой голос?
– Какой?
– Злой, - иногда я говорил Наташе то, что было бы правильнее скрыть.
Она посмотрела на меня с каким-то сочувствием, словно я сказал какую-то глупость. Потом махнула рукой, что означало: «он сам не знает, что говорит».
– Подходящий момент для ссоры, - сказала она.
– Мы не должны ссориться.
– Моя уступчивость может быть только притворством.
Я застыл, чувствуя, что сейчас, возможно, пойму, какую же ошибку совершил. И не знаю, что больше – удивили меня ее слова или огорчили. Наташа словно торопилась оправдать все мои подозрения.
Я ощутил, как к глазам вдруг подступили слезы. Но – нет. Нет. Я не стал плакать. Уступить женщине было бы глупостью.
– Я отказываюсь тебя понимать, - сказал я.
– Не капризничай.
– Ты делаешь мне больно.
– Не будь занудой.
– Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю, - мне очень хотелось унизить ее. Я перестал говорить то, что Наташа ожидала от меня. Любовь сделала ненужным любое притворство.
– Мне совсем не интересно твое мнение..
– Было бы честнее, если бы ты предупредила меня об этом заранее, - я сердито усмехнулся, как будто собираясь причинить ей боль, и ненавидел ее за это. Наши отношения нельзя было назвать простыми.
– Я-то тебя понимаю. А вот ты меня – нет. Тебе следует успокоиться.
Мне было так обидно, что я с трудом нашел слова для ответа:
– Какая ты злая.
– Я просто пытаюсь сказать тебе то, что важно для нас обоих.
Наташе нравилось чувствовать себя умнее меня. Я не мог понять то, что уже поняла она. Мы не понимали друг друга. Ее упрямство разочаровало меня. Было очень мучительно сознавать свою зависимость от Наташи. Мне казалось, что я никогда не привыкну к ней. Женщина умеет быть только эгоистичной.