Московское золото или нежная попа комсомолки
Шрифт:
Коротко грохнул выстрел, запахло сгоревшим порохом, снизу раздался дикий скулёж, и туша волка тяжело свалилась на землю, дергая лапами и пытаясь отползти от такой опасной дичи. Остальные звери отступили, но только на мгновение. Стая мгновенно кинулась на менее удачного собрата, волоча его прочь от самолёта и раздирая в клочья. Оттащив останки в сторону, волки с рычанием стали жадно жрать его. Потом стая разлеглась вокруг, более сильные грызли останки, слабые скулили. Периодически волки снова начали кружить вокруг самолёта, время от времени проверяя
— Красные Лёшечки и серые волки! Проклятье! — ругнулся Лёха, ощущая, как адреналин опять поднимается до предела.
Он прицелился в опрометчиво приблизившего волка. Выстрел — мимо. Ещё выстрел — и ещё один зверь упал на землю, громко визжа. Стая замерла на секунду и снова ринулась, стремясь сожрать неудачливого товарища.
Лёха прицелился и выстрелил несколько раз в приблизившихся волков. Пистолет клацнул, встав на затворную задержку. Ещё пара волков осталась лежать у самолёта, стая отхлынула.
— Итого минус четыре, и всего одна обойма с семью патронами. А волков—то ещё штук восемь — десять осталось, — математика явно была не на стороне Лёхи.
«И вокруг стало заметно темнее», - подумал Лёха, оценивая происходящее.
— Не дай бог, я ещё и усну тут, — пробормотал он, понимая, что скатиться с крыла было запросто, прямо на завтрак караулящим его тварям.
– Ладно, не паникуй, шансов ровно пятьдесят процентов, - сам себе громко сказал Лёха, - либо продержусь, либо не продержусь.
Установилось неустойчивое равновесие. Волки не могли достать Лёху, сидящего на верхнем крыле самолёта, а Лёха не мог слезть и хоть что то предпринять. Патронов оставалось всего семь, а волки явно не собирались уходить просто так. Лёха осматривался вокруг, надеясь найти хоть какую—то возможность. Но степь и дорога были пусты, насколько хватало зрения.
Внезапно волки поднялись на ноги и стали суетливо нарезать круги вокруг самолёта.
Лёха сжал свой Браунинг двумя руками выжидая следующего движения волков.
Дальнейшее развитие событий показало, что Лёхе в очередной раз свезло.
Он услышал вдалеке приглушённый звук мотора и далеко за деревьями показались новые огни. На этот раз это явно был транспорт. Волки собрались в стаю и отступили, озадаченные новым шумом.
Лёха лёг на крыло, сливаясь с самолётом. Машина приближалась, и каждый рык её мотора заставлял волков отступать всё дальше и дальше.
— Чуть не сожрали, — выдохнул Лёха, засовывая браунинг в кобуру.
Поле боя осталось за человеком. Маленький самолётик стоял на дороге, окруженный обглоданными костями и разодранными тушами волков и сидящим на верхнем крыле человеке в лётном шлемофоне и сжимающим в руку пистолет.
Машина оказалась разбитой полуторкой из степного колхоза. Услышав выстрелы вдали, водитель сделал крюк и обнаружил самолёт на дороге. Дальше Лёху накормили лепёшкой и дали воды, помогли процедить бензин, дёрнули винт и объяснили направление на аэродром Сарабуз, до
Утром, приземлившись на своем аэродроме, закончив с докладом, он остался помогать Петровичу промывать бензосистему и клеить разодранный перкаль. Слушая такое родное брюзжание грузного техника про всяких разгильдяев, которые ломают вверенное имущество и странно как они, эти разгильдяи, ещё себе голову не свернули, Лёха счастливо улыбался. Жизнь продолжалась и была прекрасна.
Вечером Лёха тщательно вычистил родной Браунинг с клеймом «О.К.Ж» и набил пустой магазин неучтёнными патронами из своей заначки. Каким счастливым образом Браунинг из Отдельного Корпуса Жандармов оказался в части морской авиации в Каче не стоило даже гадать.
— Надо бы еще пару магазинов раздобыть, в оружейке что ли выменять на что то , думал Лёха. Писать отчёты о своих приключениях он не собирался.
Глава 8. Хвостатые друзья человеков
— А что это у вас так дерьмом воняет? – прямо в Лехину задницу кричал чей то начальственный голос.
— И нечего в задницу кричать, я и в первый раз всё прекрасно слышал! – слова из анекдота будущего выскочили из Лехи раньше, чем мозг успел подключился к происходящему.
Надо сказать, что в этот момент Лёха висел вниз головой в кабине своего кукурузника, выставив этот самый зад в синих труселях на всеобщее обозрение над плексигласовым ветрозащитным козырьком.
Нырнув с тряпкой и ведром кверху задом в кабину самолетика, Лёха пытался оттереть остатки собачьих экскрементов из особенно труднодоступных мест.
Лёха оттолкнулся руками от пола и стал задом вперед медленно выползать наверх.
— Товарищ капитан третьего ранга, самолет к полету почти готов! Действия по дезинфекции после химического нападения хвостатых друзей человека закончены! –рассмотрев местного кандидата в Змеи-Горынычи и попутно обладателя трех полосок на рукаве тужурки, как был в одних синих уставных труселях с тряпкой в руках бодро отрапортовал Лёха.
– Только ототру ещё немного гавнеца от сиденья и сразу полетим!! Да вы не волнуйтесь, быстро долетим, а в полете запах почти и не чувствуется!
— Я наверное лучше на машине до штаба доберусь, куда спешить то! – взбледнул с лица обладатель черного кителя с тремя полосками.
25 апреля 1936. КП аэродрома Кача
Командир ходил перед строем и ставил задачу полку на день. Отправив часть летчиков изображать самолетики с растопыренными руками пеший по летному, он перешел к прочим службам.
—Ну что я вам должен объяснять, товарищ политрук, вы же лётчик! – подколол он боящегося летать комиссара — возьмите Лёхиного Засранца и слетайте сами за вашими газетами! А Хренов на гауптической вахте! И сегодня и завтра! Что бы не повадно было главного химика флота на го@няное сиденье пристраивать! — улыбаясь как чеширский кот изрек командир.