Москва не принимает
Шрифт:
– Я же тебе говорила! – не упустила она возможности упрекнуть супруга, когда все наконец закончилось. – Всякое бывает!
– А не надо нервничать. У тебя такое лицо, будто ты наркотики везешь, не меньше! Спокойнее надо себя вести.
– Тебе все нипочем! О чужих ты заботишься, а как только проблемы возникают у твоей жены, забываешь о том, что ты полицейский!
– Да здесь-то я что могу? И потом: все ведь уже закончилось.
– Ничего не закончилось!
– Заткнись! – не выдержал он. – Иди вон, духи директору школы купи!
– Ой! Спасибо, что напомнил! – И Саша понеслась в дьюти-фри.
Алексей
– Вечно ты забьешься в самый дальний и темный угол! Дай мне посадочный талон! Трудно было сказать, что на кассе его обязательно спросят?
– Я-то откуда об этом знаю? – развел он руками. – Я что, каждый день за границу летаю?
– Зато ведешь себя так, будто это правда!
Он, стиснув зубы, открыл свою борсетку.
– Она сейчас успокоится, – сказал Сережа вслед матери, которая неслась в дьюти-фри, сжимая в руке посадочный талон. – Ей надо полшколы одарить, а то обидятся. Как же! В Венеции ведь побывала! Как только она всем купит сувениры, нам будет счастье. Она сядет и наконец замолчит.
– Это вряд ли, – усмехнулся Алексей, выцеливая взглядом Мануковых и Катыковых.
Элина в дьюти-фри не пошла. Должно быть, это для нее было не в диковинку, от косметики все полки в доме ломились. Что она может такого ценного приобрести в провинциальном, хоть и заграничном аэропорту? Разве только сувениры, но она ведь не работает, ей полшколы или полфирмы одаривать не надо. А подружки у Элины наверняка состоятельные, их копеечными кулонами не удивишь. Побывав на острове Мурано, Алексей понял, что большинство из так называемых шедевров «венецианского стекла» не более чем китайская подделка.
Катыкова села в неудобное кресло, закинув ногу на ногу, и замерла. На ней были солнцезащитные очки, которые она не сняла даже в помещении. Алексей стал подозревать, что за темными стеклами скрывается знатный бланш. Возможно, супруги не только поссорились, но и подрались. Темы рядом с матерью не было, он наверняка отправился искать встречи с Наденькой. Настойчивый парень! Алексей невольно его зауважал. Геннадий Михайлович тоже ушел, не исключено, что за спиртным. Алексей все пытался разглядеть его в толпе людей, томящихся у кассы, но тщетно. В дьюти-фри был настоящий аншлаг! Соотечественники дружно затаривались спиртным и косметикой. Кто-то, как Саша, спешно докупал сувениры.
«Мануковы наверняка обосновались в противоположном конце зала ожидания», – подумал Алексей, вертя головой. Наконец он увидел Наденьку. Лицо у девушки было такое, что Леонидову самому захотелось заплакать.
– Сережа, ты часом не знаешь, что случилось этой ночью? – спросил он у сына. – Наденька с Темой не разговаривают.
– У нее же мама умерла!
– Тогда она тем более должна искать утешения у Темы. А она с ним даже рядом отказалась сидеть в автобусе. Вы вчера общались?
– Д-да, – ответил сын с легкой заминкой. – Мы с Артемом в баре сидели. Ну, типа телик смотрели.
– Да я тебя не осуждаю за то, что вы пили пиво. Не водку же.
– Только матери не говори, – поспешно сказал Сережа.
– А Надя с вами была?
– Нет, в том-то и дело.
– У них все разладилось, когда умерла ее мать?
– Нет, в том-то и дело! Сначала
– Почему же она Артему не написала?
– Там такая маман! – поморщился Сережа. – Ты нашу ругаешь. А у него просто ураган! Она же каждый его шаг контролирует! И скандалы закатывает! Тема не может все время носить с собой телефон, не в туалет же с ним ходить, а она при первой возможности хватает мобильник сына и начинает читать все подряд эсэмэски. А у него рука не поднимается удалять послания от Нади, так он мне сказал. Вот и скандалят постоянно.
– Но что Темина мама конкретно имеет против Наденьки?
– Откуда я знаю? – пожал плечами Сережа. – В общем, я устроил им встречу, – по-взрослому сказал он. – А сам ушел. Это было позавчера. А вчера… Они, похоже, поругались. Я писал Наде и даже звонил. Но она не ответила.
– Длинные гудки или «абонент недоступен»? – деловито спросил Алексей.
– Гудки. Не брала трубку.
– И долго ты пытался ей дозвониться?
– Весь вечер.
– Значит, Тема весь вчерашний вечер сидел и ждал, что ты устроишь ему свидание с Наденькой?
– Ну, типа того.
– Но она так и не ответила на звонок, – задумчиво сказал Алексей. – Вот я и спрашиваю: что случилось этой ночью? А что-то произошло, нюхом чую.
– Ты, пап, преувеличиваешь.
– Человека убили, Сережа. А это серьезно. И они все никак не успокоятся. Ты видишь, какие у них лица?
– Лично я ничего не вижу, – вновь пожал плечами сын.
– А я вижу. Вижу, что Мануков не в себе. Элина, не знаю, как там ее по отчеству, в темных очках. Надя в слезах. А Тема нервничает. Что же касается Катыкова, он просто места себе не находит. Похоже, за спиртным в дьюти-фри пошел. А пойду-ка и я туда! Посидишь с Ксюшей и с вещами?
– Хорошо, только потом я пойду. Мне тоже надо сувениров мужикам купить.
– Каким еще мужикам? – уставился на него Алексей.
– Ну, друзьям.
– А-а-а… – «Совсем взрослый», – подумал Леонидов и невольно вздохнул. Потом подхватил свою борсетку и неторопливо пошел в дьюти-фри.
Манукова Алексей нашел у полки с крепкими напитками. Тот с сосредоточенным видом выбирал дорогой коньяк.
– В подарок берете, Геннадий Михайлович, или себе? – спросил Алексей.
– А, ментура… Советую и тебе затариться.
– Мы разве на «ты»?
– Не сейчас, так потом, – усмехнулся Мануков. – Когда на брудершафт выпьем. Нам ведь долго здесь куковать.
– Не понял?
– Мне только что из Москвы позвонили. Самолет, который должен нас забрать, даже еще не вылетел.
– Как-как?
– Не вылетел, говорю, из Домодедова. Вот и считай.
Алексей мысленно прикинул. Время полета три часа с копейками. Плюс не меньше часа на разгрузку-выгрузку и подготовку воздушного судна к полету обратно. Итак, четыре часа. Минимум четыре часа им придется томиться в терминале в ожидании посадки. А Сашка в очереди давится! Она даже не представляет, сколько раз еще пойдет в дьюти-фри за эти четыре часа! Лишь бы денег хватило. Леонидов машинально похлопал по карманам. Заначка есть. Бежать к жене и сообщать ей новость о четырехчасовой задержке рейса ему не хотелось. Истерика все равно будет, лучше уж Саша узнает это не от него.