Москва. Близко к сердцу (Страницы героической защиты города-героя 1941—1942)
Шрифт:
— Фашисты, пытаясь сфабриковать концовку своего фильма "Поход на восток", слепили кадры военного парада на Красной площади. Мы увидели парад задом наперед — от храма Василия Блаженного к Историческому музею. Так сказать, колесо истории, вертящееся в другую сторону…
Авторы кинофальшивки использовали комбинированную съемку. Гитлеровцы маршировали в летнем обмундировании, маршировали не по брусчатке, а по асфальту, которым косогор у набережной Москвы-реки не выстлан.
Шествие было заснято в погожий день позднего лета или ранней осени (блицкриг!). По-видимому, немецкие киножулики использовали при монтаже кадры
Подложили и фонограмму для фальш-марш-парада — нас оглушали выкрики, воинственные вопли "зиг" и "хайль".
Среди трофейных документов и писем, найденных в полевых сумках, планшетах офицеров, солдат дивизии "Рейх", убитых на позициях нашей 16-й армии, обнаружили отпечатанные пропуска на немецкий "парад". "Ладунгскарте" — пригласительный билет на торжества по поводу взятия Москвы: "Москва взята! С нашими знаменами — победа! Предполагается грандиозный фейерверк. Начало ровно в 19 часов". На пригласительном билете нет только даты.
А вскоре после разгрома немцев под Москвой на захваченном интендантском складе нашли и парадные мундиры для несостоявшейся церемонии на Красной площади.
В нескольких немецких дивизиях в солдатские книжки вложили для ориентировки карманные планы Москвы. Обозначены памятники, парки, театры, указаны главные улицы. А в одной дивизии в качестве допинга отпечатали и роздали солдатам пропуска для хождения по Москве в ночное время.
Не только защитники Москвы, не только участники торжественного заседания и парада получили 6–7 ноября огромный заряд бодрости. Весь народ почувствовал прилив сил, окрепла наша уверенность в конечной победе. Для этого следовало зорко и отважно заглянуть в многотрудное будущее, быть готовым к жертвам, потерям и лишениям. Присутствие духа, долготерпение и всенародная — от мала до велика — стойкость помогали превозмочь слабость духа тем, у кого могли опуститься руки, к кому закралось сомнение в непременной и безусловной победе.
Парад на Красной площади с его пафосом и патетическим ритуалом, торжественное заседание и большой концерт накануне — все убеждало: нет, мы не потеряли веру в себя, мы по-прежнему полны жизнетворного оптимизма, обеспеченного морально-политическим единством и патриотизмом советского народа…
"Таковы россияне"
1 мая 1941 года мы еще не знали, что от войны нас отделяет всего пятьдесят один день и шестнадцать часов.
Кинохронику Первомайского парада того года не успели показать на экранах страны. И зритель не увидел, как маршал Тимошенко обходил военных атташе и с кем здоровался.
Кто этот среднего роста, бритоголовый, плотный немецкий полковник со шрамом на лице? Кто этот военный атташе, снисходительно поглядывавший тогда с трибуны на легковесные броневики и тачанки?
Четыре года спустя, в ночь на 1 мая 1945 года, в Берлине, на Потсдаменштрассе показались белые флаги. Огонь прекратился: по Горбатому мосту шагали немецкие парламентеры. Они направлялись в штаб 8-й гвардейской армии. Возглавлял парламентеров бывший военный атташе Германии в Москве, начальник штаба сухопутных войск генерал пехоты Кребс. Он сообщил генералу Чуйкову, что Гитлер покончил с собой, а перед смертью назначил
В 6 часов утра 2 мая на командный пункт Чуйкова вновь явились парламентеры во главе с начальником Берлинского гарнизона генералом Вейдлингом. Он объявил о полной капитуляции Германии и сообщил, что Кребс и Геббельс покончили жизнь самоубийством…
Поздно вечером 21 июня 1941 года от пограничной станции Брест отошел по узкой европейской колее и доверчиво проследовал по мосту через Западный Буг поезд Москва — Берлин. Многие пассажиры уже безмятежно спали, когда смазчик в Бресте простучал молотком по буксам курьерского поезда.
А в 3 часа 30 минут по среднеевропейскому времени 22 июня фашисты вероломно нарушили договор с СССР о ненападении, опрокинули, сломали наши пограничные шлагбаумы.
С первого же дня войны Брест надолго вошел в сводки германского вермахта. Защитники крепости явили миру пример героической самообороны. Воинская доблесть намного превосходила их силы. Неделя проходила за неделей. Брестская крепость оставалась "твердым орешком", а речка Мухавец была окрашена немецкой кровью.
С каждым днем войны сила сопротивления в приграничных зонах и частях не слабела, а крепла; росло их яростное сопротивление завоевателям.
Вслед за Брестом вошли в историю подвиги героев многих пограничных застав и отрядов, непреклонного Перемышля, стойкого Могилева, бои за Лиепаю, танковое сражение под Лепелем, бои под Борисовом, за Жлобин и Рогачев, под Оршей, на подступах к Смоленску, на его окраинах; дольше всего в северном Заднепровье.
По злодейскому плану "Барбаросса" Гитлер рассчитывал покорить Россию за шесть недель. Столько, полагал он, продлится молниеносная война — блицкриг.
Ставка Гитлера находилась в Восточной Пруссии, в "Вольфшанце" (волчье логово): пять этажей под землей и четырнадцать метров бетона над головой.
В "Вольфшанце" и возникла злобная идея Гитлера использовать волжские воды, чтобы затопить Москву: взорвать акведук на Волоколамском шоссе и сбросить оттуда реку на город.
Один из фашистских деятелей Фабиан фон Шлабрендорф напомнил об угрозе Гитлера:
"Там, где сегодня Москва, возникнет огромное озеро, которое навсегда скроет столицу русского народа от взглядов цивилизованного человечества".
Были и другие варианты: уморить москвичей голодом, взорвать город, разрушить с воздуха.
Великая битва за Москву, по сути дела, началась в первый же день войны. Начальник штаба сухопутных войск генерал-полковник Франц Гальдер записал 8 июля в дневнике:
"…Фюрер исполнен решимости сровнять Москву и Ленинград с землей, чтобы там не осталось людей, которых мы должны были бы кормить зимой… Оба города должны быть уничтожены авиацией. Танков не тратить…"
Захват Москвы был главной целью, поставленной Гитлером перед командующим группой армий "Центр" генерал-фельдмаршалом фон Боком. Он встретил Гитлера на аэродроме в Минске, а вскоре штаб-квартирой фон Бока стал Смоленск. Он входил в Париж, теперь ему предстояло взять Москву.