Мост через Жальпе (Новеллы и повести)
Шрифт:
— Скот… И кур… Я тогда ходил в активистах. И на заём подписывали.
— Кур подписывали? — спрашивает фотограф. Все смеются.
— Вот оно как… Кур и скот… Интересные здесь края, и так связаны с великими нашими людьми. И речь здешних людей красочная, писатели могли бы больше вовлекать в литературный обиход. Вы, по-моему, жемайтиец? — наконец профессор находит причину, чтобы заговорить со скрипачом.
— Да вроде, только не из этих краев… От Крижкальниса.
— Славное место! — вставляет архивариус.
— Это
— Ха! — громко выдыхает профессор.
— Вместе со студентами университета мы собирали здесь фольклор, — скрипач почесал бороду внушительных размеров — он единственный внешне доказывал свою принадлежность к сословию художников.
— Вот видите! Придется все рассказать, — снова говорит профессор. — Тебя-то я не спросил, много ли раз сюда ездил? — кивает он в сторону фотографа.
— Еще сколько! И фотографий много нащелкал…
— Верно, верно, виноват… — вспоминает профессор. — На твоей же выставке были.
— Мне запомнился жемайтиец в широченной шляпе… такой малюсенький! — почему-то радуется архивариус.
— Ну и память! — приосанивается за рулем фотограф.
— Запоминающийся кадр! — гордо отвечает архивариус.
И снова разговор проваливается будто в яму.
— Стало быть, фольклор собирали? — спустя некоторое время начинает профессор. — Люди-то здесь, наверно, не певуны?
— И певуны, и говоруны. Это пока не расшевелишь, а потом тараторят поживее дзукийцев…
— Как итальянцы… — смеется профессор.
— Как испанцы… — подхватывает фотограф.
— Кажется, неподалеку мы и жили тогда! — восклицает скрипач.
— Заедем? — притормаживая, спрашивает фотограф.
— Да стоит ли? — сомневается скрипач, тем не менее обозревая округу во все глаза.
— Он не желает растравлять раны юности, — снова громко и молодо смеется профессор.
Архивариус с немым вопросом смотрит на скрипача.
— О чем речь? Конечно, заглянем. Ну, где вы жили? Поройтесь в памяти… — остановив автомобиль, продолжает фотограф.
— Минуточку, минуточку… — не в памяти, а в бороде копается скрипач. — Кажется, вот этот проселок.
Однако вскоре пришлось спрашивать дорогу — проселок вреде бы кончился, на нем валялись камни. Увидев человека на картофельном поле, скрипач идет к нему и здоровается. Человек для начала обводит взглядом оставшихся в легковушке, не очень-то ему нравится аппарат в руках фотографа, потом оглядывается на свой хутор и, наконец, отвечает:
— Школа? Начальная? Были они и по эту, и по ту сторону дороги.
— Примерно двадцать пять лет тому назад…
— Боже!.. А, знаю, знаю… Школы-то уже нету. Новую за холмом отгрохали. Верно, верно, вы к старой едете… Только
— Там озеро было…
— Во-во, она самая, есть школа, есть…
Автомобиль натужно карабкается среди камней в гору, женщина с хутора бежит вниз, к картофельному полю…
Наконец-то взобрались. С обеих сторон заросшего травой проселка высятся груды гниющих досок и бревен, на полуразрушенном каменном фундаменте греется кошка с котятами.
— Глянь-ка, целых пять штук! — удивляется архивариус.
— Здесь был хлев, там сеновал, дальше клеть, — задыхаясь, объясняет скрипач.
— А где же школа? — любопытствует архивариус.
— Да вот, — показывает скрипач на покосившееся здание и замолкает. Один конец дома отрублен или отпилен, к нему пристроена будка из закопченного кирпича. Толстая женщина в дешевом лыжном костюме выглядит еще толще. Несомненная заслуга цивилизации: человек больше не боится показать, что у него есть. Только не в голове, конечно… Четверо замурзанных ребятишек в похожих лыжных костюмчиках выстроились за ней.
— Добрый день, — на правах хозяина здоровается скрипач.
— Добрый, — несмело и неприветливо отзывается женщина, вытирая руки о лыжный костюм. Один из ее отпрысков при виде бороды ударяется в рев.
— Не бойся, — успокаивает его профессор. — Этот дядя хороший. Он этот домик, — показывает на школу, — когда-то построил.
Не зря говорят, что у строителя самая мирная профессия — плакса успокаивается и делает шажок вперед, держась за мамину руку.
— Четверть века назад он здесь влюбился, а теперь ищет те времена… — объясняет женщине профессор.
— Возможно… — отвечает женщина. — Было, было… Когда мы этот дом покупали, школа была в другом месте.
— С обеих сторон было по крыльцу. У меня даже снимок сохранился… А это что? — скрипач показывает на пристройку из закопченного кирпича.
— Тут калтины клутили, — совсем оживает плакса.
— А, правда, был клуб. Видишь, ребенок лучше знает.
— Мда… — продолжает скрипач. — Вот, и озеро виднеется, — он показывает рукой на запад, все глядят, даже женщина, а тем более ее дети. — Озеро, наверное, как и было?
— Что?.. Озеро, и ладно. Откуда мне знать… — отвечает женщина, и в эту минуту из-за горки, с двумя ведрами воды в руках появляется мужчина неопределенного возраста в таком же лыжном костюме. Странно, что он даже не здоровается с приезжими, а когда архивариус говорит ему «здрасьте», человек обводит всех настороженным взглядом и все равно не отвечает.
— Тут… люди… Этот человек бывал, когда еще школа была, — почему-то виновато объясняет женщина.
— Возможно, — буркнув, мужчина с ведрами медленно удаляется за дом.