Мост душ
Шрифт:
Хейзел откашливается. Она выглядит не старше нас.
— Ну, да, но у вас был трагический конец, — говорит ей Агата, а затем снова осматривает меня и Лару. — Но вы не умерли. Просто пришли в гости. Итак, что мы можем для вас сделать?
Лара выпрямляется во весь свой рост, который всё еще на добрый дюйм ниже моего.
— Мы здесь, чтобы обратиться к вам за советом.
— Нет нужды притворяться нормальными, — говорит Агата. — Просто расскажите о своей беде.
Лара бросает на меня взгляд. Я сглатываю ком в горле и говорю:
— Меня преследует
На секунду все замолкают. Хейзел смотрит на меня широко раскрытыми печальными глазами, а пожилая женщина, Магнолия, задумчиво постукивает тростью по полу. Агата кивает и говорит:
— Верно. Лучше всего рассказать нам всё.
Что я и делаю. Я рассказываю им о незнакомце на железнодорожной платформе в Париже. Я рассказываю им о площади Арм и спиритическом сеансе, черепе в камне и голосе в темноте, и о том, что он сказал. Я рассказываю им о том, что было на волосок от гибели в Сент-Рош, и когда я заканчиваю, слова на мгновение повисают в воздухе, как дым. А потом дремлющий мужчина, Чарльз, вздыхает и садится.
— Это нехорошо, — говорит он, что кажется некоторым преуменьшением.
— Историк проснулся! — ругает Агата. — Честное слово, Чарльз. У нас тут Общество, а не солярий. Итак, Теодор, — говорит она, поворачиваясь к мужчине с книгой. Промежуточнику. — Ты когда-нибудь видел Эмиссара?
Старик с усами закрывает свою книгу.
— Только один раз. Меня пробрала дрожь. Повезло, что он меня не заметил. Но мы потеряли еще одного Ходящего за Вуалью, не так ли? Несколько лет назад.
Историк Чарльз кивает на книжную полку.
— Джоанна Бент, — говорит он. — Она ушла своей дорогой, но оставила записи.
Хейзел откладывает кубик Рубика в сторону и изучает книги, проводя пальцами по корешкам, прежде чем достать тонкий журнал и пролистнуть страницы.
— Опасные существа, эти Эмиссары, — говорит Теодор. — Как прожекторы, обшаривающие тьму.
Хейзел откашливается.
— Эмиссары Смерти, — читает она своим южным акцентом, — их притягивают предметы, которые находятся не на своем месте. К жизни в присутствии смерти и смерти в присутствии жизни. К людям, которые воплощают и то, и другое.
— Вот почему они так хорошо умеют находить промежуточников, — говорит Лара. — Мы — жизнь и смерть в одном флаконе.
Я качаю головой.
— Но я не понимаю, почему они хотят найти нас. У промежуточников есть цель. Мы очищаем Завесу. Мы помогаем духам отправиться дальше. Разве Смерть не должна быть благодарна?
Агата поджимает губы.
— Я не думаю, что Смерти есть дело до мертвых. Подумай о том, что сказал тебе Эмиссар. Ты украла у нас. Речь шла о твоей жизни. У призраков в Вуали нет жизней. Взгляни на нити у нас в груди. — Она показывает на себя. — Света не осталось. А у тебя…
Я бросаю взгляд на светло-голубую ленту у себя под ребрами.
— Вот что ты украла, когда выжила. Вот что Смерть хочет обратно.
Ничто из этого не заставляет меня чувствовать себя лучше. Я бы хотела, чтобы Джейкоб был здесь. Я думаю обо всём так громко, как только могу,
— Майкл сказал, что Эмиссар хочет отменить тот факт, что я выжила. Так что, если он поймает меня, это будет…что? — нервный смешок вырывается изо рта. — Утопит меня?
Члены Общества обмениваются долгим взглядом, ведут молчаливый разговор, прежде чем Магнолия произносит скрипучим голосом:
— Он вернет тебя обратно.
— Обратно куда? — спрашиваю я. — В Вуаль?
— Нет, — отвечает Чарльз, теперь уже проснувшись. — В место за Вуалью. По другую сторону.
В груди всё сжимается. У меня кружится голова.
— Что же нам делать? — настаивает Лара, и я слышу, как нервозность просачивается сквозь ее обычное спокойствие.
— Прятаться, — отвечает Хейзел.
Но мы не можем.
— Что хорошего в том, чтобы прятаться? — отчаянно бросаю я.
— Кэссиди права, — говорит Агата. — Нет смысла прятаться от самой Смерти.
Я оглядываюсь, внезапно занервничав.
— Не беспокойся, — добавляет она. — Ничто не может проникнуть в Общество, лишь по приглашениям.
— Так и знала, — шепчет Лара.
— Как у вампиров, — говорю я, потому что так бы сказал Джейкоб, будь он здесь.
Прямо в этот момент я понимаю, что в комнате есть нечто странное. Обычно время в Завесе — это тикающие часы. Если я провожу там слишком долго, у меня начинает кружиться голова, я чувствую головокружение и потерянность. Напоминание о том, что даже если я могу перемещаться среди мертвых, я всё равно принадлежу миру живых. И пока что здесь я не ощущаю головокружения. Не ощущаю некой неправильности, или что мне здесь не место. Я ощущаю… безопасность.
Вот бы мне остаться здесь. Но я знаю, что не смогу.
— На твоем месте я бы избегала кладбищ, — говорит Хейзел, беря в руки свой кубик Рубика. — Везде, где все живы или все мертвы. Лучше всего держаться непонятных мест, — добавляет она, — где энергия такая же беспорядочная, как у тебя.
— Хорошие новости, — говорит Агата, — Новый Орлеан — отличное место, чтобы затеряться.
Я думаю о похоронной вечеринке, обо всей этой жизни, окружающей смерть. О том, как Эмиссар распался на части и исчез. Возможно, это было ошеломляюще. Может быть. Но я не могу прятаться вечно. Я устала бояться, видеть это лицо-череп, куда бы я ни посмотрела, и каждый раз, когда закрываю глаза.
— Эмиссар будет продолжать приходить, верно? Пока я не уничтожу его. — я оглядываю присутствующих. — Так как убить Посланника Смерти?
— Вы не сможете, — говорит Чарльз.
Сердце сжимается.
— Сможете лишь изгнать, — говорит Хейзел.
— Зеркала не работают, — говорю я, теряя надежду. — Я уже пыталась.
— Нет, они и не сработали бы, — говорит Теодор. — Эмиссар знает, что он такое. И он поймал тебя, словно рыбку на крючок. И тебе не сбежать, пока он тебя не схватит.