Мотылек летит на пламя
Шрифт:
— Доктор Джейк! — она произносила слова с чуть заметной очаровательной неправильностью, и ее сочный голос ласкал слух. — Мулат, которого сегодня бросили в карцер, стонет в бреду. Я случайно проходила мимо и услышала. Ему надо помочь.
Джейк ощутил угрызения совести. Он обещал Айрин заняться судьбой невольника, а вместо этого весь вечер гулял с Сарой.
Он нашарил свечу. Пламя осветило недовольное лицо проснувшегося Барта.
— Дай мне ключи от карцера, — нетерпеливо произнес Джейк.
— Еще чего! Зачем?
— Мне нужно осмотреть мулата.
— Фоер
— Что вы с ним сделали?
— Мы? Для начала спроси, что сделал он. Он назвал Фоера гиеной и плюнул в его сторону! Разумеется, тот велел забить его до полусмерти.
— Почему ты не хочешь дать мне ключ? Раб все равно не сможет сбежать.
— Почему? — глаза Барта сверкнули. — Потому что ты пытаешься вытащить из меня то, что я давным-давно похоронил так глубоко, что и сам не знаю, где искать. Возьми ключи. И возвращайся скорее, пока никто не заметил.
Ветер колыхал деревья; они словно расплетали и вновь сплетали ветви в порывистом отчаянном объятии. Небо заволокли тучи, и на земле было темно, будто в огромном колодце.
Мулатка уверенно шла вперед; казалось, она способна видеть ночью. Внезапно Джейк ощутил досаду и ревность. Он вспомнил о красоте молодого невольника и подумал о том, что они с Лилой могли бы стать прекрасной парой. Случайно ли девушка проходила мимо карцера? Возможно, она видела юношу днем, и он ей понравился?
Барт говорил, что Лила не отвечает на ухаживания негров с плантации, и немудрено: она была чересчур хороша для любого из полевых работников!
Джейк понимал, что у него нет никакой власти ни над телом Лилы, которое влекло его своей красотой, ни над ее загадочной душой, тогда как с этим мулатом ее может соединять то непостижимое и властное, что зовется зовом крови.
Они с трудом отперли тяжелую дверь сарая. Джейк зажег свечу. Пламя затрепетало, озарив темные углы, по лицу Лилы заскользили оранжевые пятна.
Мулат лежал навзничь на земляном полу, мокром и липком от крови. Когда Джейк осторожно дотронулся до него, он не шевельнулся и не издал ни звука. В неярком свете казалось, будто его кожа покрыта влажными лепестками роз. Кое-где в глубоких бороздах ссадин загустели капли рубиновой крови.
Джейк привел Алана в чувство, дал воды, обработал и смазал раны, думая о том, как по-настоящему помочь этому человеку. Он слышал о существовании «Тайной дороги», организации, помогавшей рабам переселяться на Север или в Канаду. Ею руководили свободные негры и белые из числа аболиционистов. Они снабжали беглых рабов деньгами и адресами «станций», где те могли укрыться. Негры передвигались ночами через покрытые жнивьем поля или пробирались сквозь густые леса. Зачастую им приходилось пересекать вплавь все реки к северу от штатов Мексиканского залива до Огайо. При этом не только сами чернокожие, но и сочувствующие им белые рисковали свободой и жизнью.
Когда они вышли из сарая и заперли дверь, Джейк обратился к Лиле:
— Мне нужно с тобой поговорить.
Она смотрела с каким-то особым, доверчивым
Повинуясь внезапному порыву, он положил руки на плечи Лилы, с наслаждением ощутив гладкость и тепло ее кожи, впадинки над ключицами, толчки крови у основания шеи.
— Я говорил с хозяйкой, мисс Сарой. Возможно, она согласится взять тебя в дом, чтобы ты прислуживала их новой родственнице.
Длинные ресницы Лилы затрепетали.
— Я никогда не работала в усадьбе, сэр, я ничего не умею!
— Научишься. Мисс Айрин приехала из-за океана и тоже не знает, как вести себя в новом обществе. Главное, как мне кажется, вы подойдете друг другу.
— Мама будет против, — робко заметила мулатка.
— Если хозяева прикажут, ей ничего не останется, как отпустить тебя. Неужели ты хочешь провести всю жизнь на плантации?
Лила потупилась. Он был прав. Все, что она должна была знать, работая в поле, сколько фунтов хлопка предстоит собрать за день. Час-другой, и все мысли вылетали из головы, душа делалась пустой, и только тело постепенно наливалось тяжестью. Глаза болели от солнца, по спине стекали струйки пота, руки двигались в заданном ритме, тогда как она сама словно погружалась в сон, в сон, в котором не было ничего. А потом дневная работа уступала место такому же тяжелому и бездумному вечернему покою.
— А как же Алан? — вдруг спросила она.
Джейк почувствовал болезненный укол в сердце, но не подал виду.
— Я займусь его судьбой. Думаю, мне поможет все та же мисс Айрин. — Он убрал руки с плеч Лилы и предложил: — Давай я тебя провожу.
Что-то бродило в его душе, будто темное вино, из глубин его сущности поднималось то, чему он не знал названия.
Что он должен был делать с влечением к этой девушке: попытаться избавиться от него или научиться с ним жить?!
Джейк не знал, как случилось, что он свернул с тропинки. Лила с бессознательной доверчивостью последовала за ним.
Он прислонил ее к толстому дереву и обнял. Она задрожала, но не сделала попытки вырваться. Атмосфера тяжелой, сводящей с ума чувственности наполнила душу, перечеркнула мысли. Дрожащими пальцами Джейк распустил шнуровку на лифе мулатки и нежно сжал ее грудь, а потом жадно впился губами в ее губы.
Он знал, что они неравны, что он не должен с ней играть, но не мог остановиться. В эти мгновения для него не существовало никого и ничего, кроме Лилы, и он жарко ласкал ее, проводя руками по бедрам, целуя груди и плечи.
И все же в нем победила порядочность, а быть может, страх перед последствиями: он порывисто отстранился и подчеркнуто холодно произнес:
— Я не должен был этого делать! Нам не стоит оставаться наедине.
В глазах Лилы стояли слезы. Джейк почувствовал себя паршиво. Он был не лучше Барта: едва не сделал девушку, которая в силу своего положения не могла ему отказать, инструментом для своих удовольствий.
Лила плакала, и самое скверное заключалось в том, что он не знал, почему она плачет.