Мотылёк над жемчужным пламенем
Шрифт:
Кривясь от боли, Витя поднимает на нас пренебрежительный взгляд.
– Это ты когда в мантию-то переоделся, святоша? – огрызнулся парень. – Может, в то время когда твоя жена меня наркотой пичкала, чтобы я сдох? Или когда твои пьяные дружки хотели залезть на мать, в то время как ты сладко спал, а протыкал им бока отверткой и кричал о помощи, когда они избивали меня? Тогда ты стал святым? Ну а ты? – он переводит взгляд на меня. – Ты настолько жалкая, что таскаешься с наркоманом. Не сложно понять, почему
– Прекрати! – больше не в силах терпеть, я закрываю лицо начинаю громко плакать. – Прекрати это все, Витя, пожалуйста! Ты не понимаешь, как сильно обижаешь меня! Мне больно! Мне очень больно…
Я падаю на пол, на котором разбросаны вещи и истерично кричу.
– Вот, глянь, что ты наделал! – приговаривает Анатолий. – Ты – эгоист! Разве ты не видишь, что девочка страдает! Да ты только представь на что она идет, чтобы быть сейчас здесь! Не уверен, что найдется в этом мире хоть один человек, который тебя так полюбит! Я так не люблю, понял?!
Звягин приходит в себя. Его пугают мои слезы, а точнее – безудержная истерика. Он подскакивает ко мне и пытается успокоить.
– Тихо, тихо… Не плачь. Я дурак. Дурак, знаю.
Щелчок произошел. Снова. Но на долго ли? В его объятьях я готова простить многое. Все простить. Смогу стерпеть. Но на долго ли меня хватит?
В середине марта я начинаю консультироваться с онлайн-врачом. Улыбчивая девушка по имени Вероника отвечает быстро, без задержек. Его позитивы может позавидовать любой наркоман.
Вы должны перебороть первые два месяца – самое страшное время для зависимого. Игнорируйте его желание покинуть стены квартиры, но прислушивайтесь, если он просит о насильственной изоляции. В противном случае, вы всегда можете обратится в наш реабилитационный центр «Вторая жизнь». Успехов!
Сегодня вечером мы с Витей молчаливо разглядываем потолок. С ним что-то не так. Его дыхание слишком частое, будто он вот-вот потеряет сознание. Мне страшно спрашивать, я лишь глажу его по груди в попытке успокоить.
– В шкафу, – хрипит он. – Они в шкафу…
– Что в шкафу?
– Наручники.
– Что? Какие еще наручники? – недоумеваю я.
На его лбы выступают вены. Он краснеет.
– Конец, Варька. Сейчас сорвусь. Бери наручники и приковывай меня к батарее. Они на верхней полке, под зимней одеждой.
У меня начинают трястись коленки.
– Но как…
– Бегом!
Мне ничего не остается, как послушаться. Нахожу наручники и со слезами на глазах приковываю его к радиатору. Ключ выбрасываю в окно – так приказал Витя.
Первый час мы просто сидим напротив друг друга и пытаемся вести диалог, но говорить
– Все-таки добилась своего, Тарасова, – усмехается он. – Посадила меня на цепь, как песика. Поздравляю, отличная работа. Я тебя явно недооценивал.
– Как ты еще можешь шутить в такой ситуации?
– Джоконда бы оценила…
– Замолчи, пока я тебя чем-нибудь не огрела.
Витя издевательски клацает зубами.
– Ух, какая злая поэтесса.
Средний палец, как соска тому, кто нарывается.
– Включи музыку, – просит он. – Что-нибудь из Самойлова.
В плеер летит первое, что попалось под руку. Мне настолько дурно, что буквы плывут перед глазами и я не могу разобрать ни одного названия. Мокрые пальцы скользят по кнопкам, но мне все же удается завести шарманку.
Под однотонную музыку Витя закрывает глаза. Блаженно улыбается, но явно чувствует себя ужасно. На его груди образовывается мокрое пятно. Пот льется с него градом. Подбородок трясется. Руки синеют.
– Вот скажи мне, Варька, – тихо начинает он, – почему судьба так к нам жестока? Меня она наказала болезнью, даже двумя, тебя – мной.
В вашей жизни обязательно начнется период, когда зависимый начнет терзать себя чувством вины – это нормально. Попытайтесь доказать ему обратное или же просто поддержите добрым словом. В противном случае, вы всегда можете обратится в наш реабилитационный центр «Вторая жизнь». Успехов!
– Я не считаю встречу с тобой наказанием…
– Врешь, – убеждает он. – Я самое худшее проклятье, которое могло тебя коснуться. Мне так жаль тебя. Ты думаешь, что я тут самый главный пострадавший, но это не так. У меня не было шансов с самого начала, а у тебя он был. Ты все просрала. Себя, свою жизнь, будущее. Ты как маленький мотылек, который попал в оконную раму. Ты тратишь свою краткосрочную жизнь, чтобы выбраться наружу, разбиваешь слабые крылышки о толстое стекло, но все без толку. Утром зайдет солнце и ты сгоришь под его испепеляющими лучами, так и не насладившись свободой. Ты уже труп, но только живой.
Мне не хочется отвечать. Не хочется даже думать об этом. В моей голове порхают белоснежные мотыльки, они уносят меня в сон. На море. Шум прибоя и бирюзовые волны убаюкивают. На небе ни облачка. Стая чаек летает над скалами, несмышленые дети кидают им хлеб и фрукты. Солнце припекает голову. Где-то вдалеке я вижу Витю, он набирает в руки влажный песок и бежит на меня, чтобы измарать. Его планам не суждено сбыться, потому что я ныряю в море, прячусь в высоких волнах и смеюсь над его воплем.