Мой брат Сэм: Дневник американского мальчика
Шрифт:
— Он вам не пишет?
— Нет.
Они не обращали на меня никакого внимания. Я взглянул на Тома Воррапа. Он стоял у стены с кружкой пива в руках. Его лицо ничего не выражало. Я не мог понять, на чьей он стороне. Его хижина была на земле мистера Рида, а мистер Рид был сторонником повстанцев, но он работал на мистера Хирона, а мистер Хирон был тори.
— Сэм позорит всю семью, — заметил мистер Хирон.
Отец ничего не ответил, только пожал плечами.
Мистер Хирон должен был понимать, что отцу не хотелось говорить о Сэме, но он продолжил:
— Наверняка есть способы узнать,
— Если он захочет с нами увидеться, то знает, где нас искать.
Мистер Хирон кивнул:
— На самом деле я пришел сюда не для того, чтобы говорить о Сэме, я хочу поговорить о Тиме. У меня есть одна работенка, и я подумал, что Тим вполне мог бы с ней справиться. Мне нужен мальчик, чтобы кое-что доставить в Фэрфилд.
Я посмотрел на лицо отца. Его глаза сузились.
— Зачем вам нужен мальчик, мистер Хирон? Чем плох Том?
Хирон покачал головой:
— Индейцу непросто дойти до Фэрфилда. Его будут останавливать через каждые пять миль. Но никто не тронет мальчика.
Это было одновременно пугающее и заманчивое предложение. Вот оно — настоящее приключение! Но конечно, я знал, что никого не волнует мое мнение, поэтому промолчал.
— И что же вы хотите туда передать? — поинтересовался отец.
— Ничего особенного, — небрежно ответил мистер Хирон. — Несколько деловых писем.
Отец ничего не ответил и уставился в кружку с пивом. Мистер Хирон отпил пива и сказал:
— Это безопасно, Лайф, никто не тронет мальчика.
— Деловые письма, — повторил отец.
— Да. Деловые письма.
Я не удержался:
— Я смогу, отец. Я выйду завтра утром и вернусь к ужину.
— Замолчи, Тим!
— Я заплачу ему шиллинг.
Отец снова уставился в кружку, а потом медленно покачал головой.
— Нет, мистер Хирон, — сказал он, — один мой мальчик уже сгинул в этой кровавой войне, я не хочу, чтобы то же самое случилось с Тимми.
Повисло молчание. Потом мистер Хирон повторил:
— Я же сказал, что это деловые письма, Лайф. Деловые письма.
Отец посмотрел на него:
— Нет, мистер Хирон, нет.
Когда отец говорил «нет», спорить было бесполезно. Меня его ответ огорчил. Пешком добраться до Фэрфилда было бы первым настоящим приключением в моей жизни! Я был там всего раз или два, когда отец ездил туда за ромом и брал с собой нас с Сэмом. Если бы я донес письма до Фэрфилда, мне было бы чем похвастать перед Сэмом. Но отец сказал «нет». Мистер Хирон знал — спорить с отцом нет смысла.
Мистер Хирон допил пиво и встал.
— Я верил в вас, Лайф, — сказал он, — я думал, что могу на вас положиться.
Мой отец тоже встал:
— Я уже пожертвовал, мистер Хирон, многим — я потерял своего сына. Вы знаете, что я не испытываю особой любви к повстанцам, но сражаться в этой войне я не собираюсь.
Мистер Хирон кивнул и вышел вместе с Томом Воррапом. Я убрал со стола пустые кружки.
— Ничего бы со мной не случилось, — сказал я.
Отец положил руку мне на плечо:
— Ты не понимаешь, Тим. Это не деловые письма.
— Что? — удивился я.
— Не знаю, какую игру затеял этот Хирон. Я чувствую, что дело не чисто. Лучше держаться от него подальше. Можешь быть уверен: письма,
Он посмотрел мне прямо в глаза.
— Хорошо, отец, — сказал я.
Но я, конечно, ни о чем забыть не смог. Мистер Хирон хотел, чтобы я доставил данные разведки или еще что-то столь же важное. Ночью, лежа в постели на чердаке, я думал только об этом. Конечно, идти в Фэрфилд с секретным донесением было опасно, но желание сделать что-то особенное пересиливало страх. Сэм сейчас переживает удивительные приключения; когда он вернется домой, он наверняка расскажет множество страшных историй о службе в армии, о сражениях и обо всем, что с ним происходило. Мне тоже хотелось чем-нибудь похвастать перед ним. Почему ему одному должна достаться вся слава? Мне тоже хотелось хотя бы немного славы, хотелось, чтобы Сэм уважал меня и гордился мной, чтобы он перестал считать меня ребенком. Я не мог одерживать победы в спорах, но мог быть таким же храбрым и мужественным, как Сэм, и совершать отчаянные поступки.
Я рассердился на отца за то, что он меня не отпустил. Это было нечестно, Сэм же пошел воевать! Я ударил кулаком по кровати. В этот момент я как-то забыл о том, что отец не разрешал Сэму идти на войну и брат просто сбежал.
На следующее утро я продолжал думать обо всем этом, когда доил Старуху Прю, и чем больше думал, тем сильнее злился. Подоив Прю и выгнав ее на пастбище, накормив цыплят и собрав яйца, повесив молоко над колодцем, чтобы оно остудилось, к концу дня я просто кипел от злости. Нечестно, несправедливо было так со мной поступать! Когда я вернулся домой, я был полон решимости спорить с отцом.
Он сидел в пивной за столом и пил чай. Я встал перед ним, изо всех сил стараясь держать спину прямо, посмотрел ему в глаза и сказал:
— Отец, почему я не могу отнести письма мистера Хирона? Вы же тоже на стороне тори!
Он посмотрел на меня, потом подул на чай.
— Потому что я так сказал.
— Я не вижу никаких причин запрещать мне выполнить просьбу мистера Хирона, — упрямо продолжил я.
Отец посмотрел на меня:
— Если ты не прекратишь со мной спорить, то получишь, Тимми.
— Мне наплевать, — ответил я, — если мы считаемся лоялистами, то должны помогать…
Отец со всей силы ударил кулаком по столу, а потом ткнул пальцем мне в грудь.
— Не тебе учить меня, кому мы должны помогать! — воскликнул он.
— Отец…
— Тимоти! Проклятье! Я… — Внезапно отец замолчал на полуслове, и я знал почему. Он вспомнил, как кричал на Сэма, и… Сэм сбежал. Отец испугался, что, если будет кричать на меня, я убегу тоже.
— Пожалуйста, Тим, остынь, — сказал он так спокойно, как только мог, — это опасно. Ты думаешь, что они не тронут тебя только потому, что ты ребенок, но ты заблуждаешься. На этой войне им все равно, ребенок ты или нет, — они убьют тебя, глазом не моргнув, или бросят на тюремный корабль и оставят там гнить. Знаешь, что происходит с людьми на этих кораблях? Они долго не живут. Там свирепствует холера, а если не она, то чахотка или еще что-нибудь пострашнее!.. Тим, это того не стоит.