Мой бывший предатель
Шрифт:
Не могла… Могла? Да нет…
Да.
Могла.
Сейчас стою напротив девушки на балконе. Краем глаза на монитор смотрю. Там сын спит.
Мой сын, получается.
Мозги словно через мясорубку пропустили. Фарш и хаос. Чёткой мысли — ни одной. Всё крутится вокруг того, что у меня сын есть.
Мой.
Это — мой.
И тогда, два года и семь месяцев назад… Всё тогда к чертям полетело. Из-за меня. Из-за моей ошибки в расчёте.
— Ты не имеешь права, Дубинин, — в
Не имею. Знаю. Морального права никакого нет лезть. Но это — мой сын. Мой ребёнок. Не чей-то. Не плод измены.
У нас с Марой получилось.
Нет права.
Но юридически — есть. А мы с Марьям — юристы. И оба понимаем, что в случае суда — я выиграю. Я получу опеку. А если она противиться начнёт, так условия лучше будут.
Но я суда не хочу. Без грязных разборок и попыток утопить друг друга. Мирное соглашение — лучший вариант.
— И всё же, Мара, — получаю в ответ очередной злобный взгляд. — Как решать будем?
— Никак, — цедит, обхватывая себя за плечи. Мёрзнет. — Ты…
— Ты замёрзла. Давай в квартиру вернёмся.
— Кирюша спит. И я не стану его будить из-за разборок с тобой!
— Хорошо. Тогда утром. Ты ведь хотела встречу? Она состоится.
— Я…
— И ты будешь там, Марьям. Придёшь и всё обсудим. У тебя есть время обдумать свои условия. Я не планирую давить или как-то грязно играть. Я просто хочу с сыном познакомиться. Но если ты не появишься… То я буду считать, что ты выбрала судебные тяжбы.
Выбрала. Не пришла.
В офисе Мара не появляется, а я как на иголках. Все встречи отменяю, в кабинет никого не запускаю.
У меня только один посетитель сегодня должен быть, который не появился.
Покачиваюсь на кресле, прикрывая глаза. Это открытое приглашение к войне? Не думал, что Мара так безрассудно поступит. Она умная девочка. Почему глупит?
Я суд выиграю. Легко. Никаких подстав не нужно, всё честно и по закону. И получу даже больше, чем мог бы рассчитывать.
Вот только я не спешу готовить документы. Не тянет этим заниматься. Через суд протаскивать Мару и ребёнка, чтобы своего добиться…
Не уверен, что это хорошо закончится. Вобьется вечным клином между нами с девушкой. Окончательно рассорит.
И раньше…
Раньше бы я так и поступил. Мне нужно — делаю. И её чувства мало волнуют. Но теперь…
Теперь другое осознать пытаюсь. У неё — мой сын. Мой.
Достаточно теста ДНК для уверенности, но я почему-то не сомневаюсь. Слишком яро Марьям пыталась избавиться от меня. Реагировала. Злилась.
Такую реакцию не сыграешь без повода.
И тогда получается…
Я могу стать отцом. Я уже отец, если номинально брать. И с этим нужно разобраться. Научиться — как
Два года ему…
На экране ноутбука открыта фотография. То, что нашёл в сети. Марьям ярко улыбается, прижимает к себе Кирилла.
А малыш супится. Хмуро в камеру смотрит, поджав губы. И что-то знакомое в его лице мелькает, очень похожее на меня самого.
— Савелий Вениаминович, — заглядывает секретарша. — Ваш кофе.
— Дубинина…
— Не объявлялась.
Киваю, отпуская девушку. Медленно глушу кофе, стараясь оставаться в сознании. Ночью так и не смог уснуть.
Какой тут сон, когда мой мир переворачивается? Трясёт его, трещины появляются, на клочки разрывает.
У меня есть сын. И Мара не изменяла мне? Не предавала.
Я почти три года считал её лживой дрянью. Беспринципной, продажной. Которая просто захотела себе место под солнцем. Предательницей, которую хотелось удавить.
Впервые так сильно погряз. Сильно ведь, если брак предложил. И разрывало тоже сильно. Ощущение было, что кости ломает.
И теперь — это всё неправда. Надуманное, сыгранное.
И…
Я мог убить собственного ребёнка. Кирюши могло бы не быть. Из-за меня. И вот это — факт, достоверный.
Мышцы скручивает, связки рвёт будто. Внутренняя агония усиливается, чем больше я смотрю на фотографию пацана.
Хорош. Взгляд — жёсткий, серьёзный. Деловой.
Поэтому так меня возле больницы зацепило. Буквально тянуло и трясло, пока я вглядывался в его лицо.
Мозгами понимал, что не может быть моим. Я наизусть диагноз знал, каждую строчку. Высечено было.
Но всё же тянуло. И не отпускало. И мысли лезли в голову. В основном из-за срока. Из-за того, что парень взрослым выглядел, а Мара сама сказала, что аборт сделала.
И это зудело. Закручивало теории, пока не рвануло правдой.
У меня есть сын. Мара — не предательница. А я просто ублюдок.
Я могу сколько угодно оправдывать себя, что в клинику не тянул. Силой не заставлял сделать аборт. Но моя вина есть. И если бы Мара пошла в клинику, на что у неё было право…
Как бы ты это схавал, Дубинин?
Мне звонит знакомый юрист, я сбрасываю. Не готов сейчас ни с кем общаться. У меня день тишины.
Мысли достаточно громко орут в черепной коробке.
Мы с Марьям договаривались на обед, а уже рабочий день почти заканчивается. Она не появилась.
И зачем это, девочка?
Зачем проблемы создавать, когда всё мирно решить можно было?
Чего она добивается?
Гипнотизирую письмо семейному адвокату. Который такие иски быстро организовывает. Как на конвейере работает, сделает мне всё нужное без проблем.