Мой бывший предатель
Шрифт:
Черт. Черт. Черт.
Кирюша.
Как я могла так вырубиться? Шла же его забирать, а сама…
Мать года!
Я проклинаю себя всеми словами, резко собираюсь. Трясу головой, прогоняя странный сон.
Причудится такое! Видно у меня сильная температура, если мне Дубинин снился. Будто ухаживал за мной, отчитывал.
Медленно перебирал мои волосы, рассказывая что-то. И будто совсем плохо не было в тот момент.
Настолько реалистично, что я будто до сих пор чувствую
Я замираю на секунду. Может быть, я всё же позвонила Дубинину? Не отключилась раньше времени, а попросила его забрать Кирюшу.
Я тут же тянусь за телефоном. Но он разряжен. А настенные часы показывают, что садик уже закрылся.
О Господи.
Нет, лучше проверить. Потому что мне настолько плохо было, что я даже не уверена, что взаправду разговаривала с клиентом новым.
Тоже могло почудиться.
И никаких следов присутствия Дубинина тоже нет.
Главное то, что сейчас я чувствую себя немного лучше. В горле противно царапает, а глаза жжёт, но хотя бы ходить я могу.
Это уже плюс!
Времени заряжать телефон нет. Он глючный, ещё вечность будет воскресать.
Если я действительно позвонила Савве, то отлично. Встречу их с сыном по дороге.
А если нет… То мне нужно бежать за сыном.
Я выскакиваю на улицу. С удовольствием вдыхаю прохладный вечерний воздух. Сейчас та стадия, когда мне просто жарко.
Я лечу в сторону садика, кручу головой, чтобы никого не пропустить. Когда вливаюсь в поток людей — натягиваю на лицо медицинскую маску.
Чего только не найдёшь в старых вещах.
Пробежка помогает настолько, что я почти не чувствую себя больной, пересекая парк.
Грозной фигуры Дубинина нигде не видно. Значит, мне всё действительно приснилось.
Ладно.
Только почему так иголочкой колет?
— Мама!
Я оборачиваюсь на детский крик, но это какой-то другой мальчик. Катается на горке, привлекает внимание. А мой малыш…
— Мамочка.
Раздаётся знакомый топот крошечных ножек. Кирюша несётся в мою сторону. Пару раз чуть не нападает на асфальт, но всё обходится.
Савва, не ожидавший такой прыти, пытается поспеть за сыном. Но явно отстаёт.
— Привет, — бормочу я сквозь маску.
Кирюша прижимается к моим ногам, я обнимаю его. Но не присаживаюсь, чтобы не заразить.
— Ты стланная, — сын указывает на моё лицо. — Что это?
— Маска. Я болею, но нужно защищать других людей.
— А я не носил…
— Потому что я от тебя заразиться не боюсь.
— Я тоже не боюсь! Я смелый!
— А знаешь, кто ещё смелый? — Савва останавливается возле нас.
Сын с интересом поглядывает на него. В глаза так и светится
Я не могу определить свои чувства, когда вижу, насколько Кирюша стал близким к Савве. Как тянется к нему.
Наверное, самое яркое… Радость?
Потому что моему сыну хорошо. И мне тоже от этого.
Дубинин выдерживает драматическую паузу. А после переводит на меня многозначительный взгляд.
— Твоя мама.
Савва делает шаг ко мне, вплотную приближаясь. От его взгляда меня бросает в жар. И температура тут вовсе ни при чём.
Мужчина сводит края моей расстёгнутой куртки. Тянет язычок вверх, укоризненно качая головой.
— Ещё немного, — произносит он на грани слышимости. — И я действительно поверю, что болеешь ты ради того, чтобы со мной встретиться.
— Видимо, жар у тебя, — огрызаюсь я, пряча краснеющие щёки.
Савва застёгивает крутку до конца. Мажет пальцами по моей шее, вызывая табун мурашек.
— Тебе нужно отдыхать, — произносит он. — Зачем выскочила? Я в состоянии довести Кира домой.
— Я не была уверена, — ворчу я. — Звонила я тебе или нет. Может приснилось…
— И часто я тебе снюсь?
— Постоянно. В кошмарах.
Моя шпилька слабая и недейственная. Дубинин лишь улыбается. Подхватывает на руки Кирилла, чтобы быстрее дойти до дома.
Моя ошибка была вовсе не ошибкой. Потому что двадцатиминутная прогулка действительно помогает.
Я не выздоравливаю, конечно, но не отрубаюсь на ходу. Немного соображаю.
Вернувшись, я списываюсь с мамой. Она будет через полчаса. На въезде в город какие-то ремонтные работы, всё стоит.
Поэтому я отправляю сына играть в детскую. Чтобы он меньше контактировал со мной.
— Ты нормально себя чувствуешь? — Савва нагло вторгается в мою спальню. — На кухне лежат лекарства, которые я купил.
— Ты не обязан был, — я дёргаю плечом.
— Не обязан. Но я хотел. Судя по всему, химозный чай тебе помог. Там несколько пакетиков есть.
— Хорошо. Спасибо. И за лекарства, и за помощь…
— Я это не для благодарности делаю.
— Вообще-то, это была подводка к тому, чтобы тебя выпроводить.
Я огрызаюсь, пытаюсь защитить себя. Потому что слишком пронизывающий взгляд у Саввы.
Он смотрит как-то по-новому, но при этом… До боли знакомо. Нежно, решительно, с заботой и желанием.
Я сглатываю, когда Савва начинает приближаться. Силюсь что-то сказать, но горло сводит.
Сердце почему-то начинает биться быстрее. Волнение жаркими волнами разливается в груди.
Во мне борются два чувства. Страх снова ошибиться. И нежность к человеку, который когда-то был всем для меня.