Мой декаданс

Перминов Алексей Александрович

Я - Фауст

Эта жизнь - сувенир, Пестрой радуги блик, Пир расстроенных лир, Миф. Вселенной лишь миг. Под напор злых задир, Под зуд глупых зануд, Я люблю этот мир, Хоть любить его - труд! Я с утра повел спор, Заглянув в души сад. Шел туда - пел задор, Молча плелся назад. В этом споре льстец - черт Адвокат и палач. Меня к бездне влечет, Я - слепец, а был зряч. Он давно надо мной Свою палку сломал. Поиграю

с судьбой, Зная, что я пропал.

«Моя лирика...»

Моя лирика - стратегия без стратега, Концепция Чистого листа, Киста в области конечностей Христа, Река мгновений на века, в берега мозга, Игра гения «в дурака», Нагасаки, Герника, Страхи Блока, Драке, Есенин, водка, Ф. Гарсия Лорка, порка и коронация порока, Строка «пером в бока», мистика слога, Байка бардака грез в коробке рассудка. Моя лирика - часов стрелка, как брага по кругу, С другом под флагом мига, в никуда дорога Смертника из барака на зов висельника, Скука пророка к идее побега, Кафка, Алхимия кабака, тоска пьяного Бога, Свобода «лабуха», строка на нерест потока, Потуга астматика, скрежет смычка, Республика риторики изменника, смысла забастовка.

Духи

Табачные кольца сжимают мне горло... Может, помечен я смерти печатью? И неудачи - работа проклятья? И ссоры с миром - зло адовой рати? Бред до рассвета. Уснуть я не в силах. Может, ведьмак ворожит, нервы солит? Может быть, кто-то Психею неволит? Месяц рогами глаза магом колет. Взор темноты мне зрачки распирает. Может, Аида зовет? Мир для духов. Иль Мефистофель лукавит над ухом? Может, я зверя обнял, спутав с другом?

«Рифмовать морфейной формой...»

Рифмовать морфейной формой Вырывать слова из лавы, Быть вместилищем отравы, Как пора любви упорной. Стравлять звуки со значеньем, Шить гармонию из ветра, Из невидимого спектра Плыть неведомым теченьем. К слову, словно мухи к меду, Знаки препинанья липнут. Шар монады в высях стынет. Шива каплет с неба воду. Экскременты подсознанья, Боль сердечной аритмии, Гнев, что до краев налили - Составные для писанья.

Невеста

Жало нужды притупило лоск жалости. Волосы выжгло пархатое пламя. Трещины в руки прокрались снегами. Долго молчала и не дождалась ты. Сердце прогнули огромные малости. Спину топтали дни сапогами. Ночи кровать заливали слезами. Много молилась и не дождалась ты. В сумрак ходила в далекие волости. Поутру крылья срывала руками. Сны на заре обращалися снами. Долго мечтала и не дождалась ты. Кости ломали вымыслов лопасти. Долго не выживешь книжными сагами. Годы, как камни, скатились в овраги. Думала долго и не дождалась ты.

Три мира

Три мира странствия мыслей. В каждом предела нет. Каждая акция жизни - Пакет всевозможных конфет. Первый - сознанье и разум, Радость земная и грязь. То, что увидишь ты глазом, Плача

или смеясь. Второй мир заведует страстью, Что объяснить ты не смог. Мажет волшебною мазью, Вялит любовью твой мозг. Третий мир - мысль неземная, Сюрреализм снов и бред. Рождает идея слепая Предчувствие будущих бед.

Есенин

I

Я писал на полях книг. Приступ скуки за днем стих. Мне во сне свой явил лик Старец, вечность слогавший в стих. И промолвил чудной старик: «Тебя ждет много жутких вех. Но однажды твой пьяный крик Первой птицей разбудит век. Пусть в миру не осталось дорог, Пусть тропинка к грядущему - страх, Ведь как строг не казался бы срок, Любой срок - дым, тщета - ляжет в прах. Не дели по частям жизни миг. Ты рожден, чтобы чист был твой вздох. Ведь цветок, что не к сроку поник, Своим сердцем уже не цветок. Превратит в вино время лишь сок. Царь миров, ты так слаб на ногах. Завтра тело твое съест песок, Будут песни твои жить в ветрах...» Образ спрятался в утренний ток. Солнце бодростью терло костяк. «Гвозди в руки мне иль молоток?» - Сердцем водит дитя на полях.

II

Я повесился утром в сарае, Когда солнце пустило ростки. Я увидел смерть смысла, страдая, За намыленным краем тоски. Легкий ветер качал мое тело, И улыбка росла на лице. И бессмертье покоем запело В брызгах Леты, в забвенья пыльце.

«Он, невзирая на последствия...»

Он, невзирая на последствия, Не мог стесняться грубых действий. Остановившись на бесчестии, Он вывел, что такое честь. Кабак зловонил пред ним родиной, Сверкал создатель мерзкой гадиной. Все, что имел - давно украдено. И нечего желать - все есть.

Желюди

Желуди, люди, пища свиней. Рождались на небе, прыгали вниз, Лопнула кожа в засилье идей. Природа? Судьба? Божий каприз? Кто скажет теперь - зачем? Для чего? Возможно, что небо и знает ответ. Но нету возможности влезть на него. Узнать, как внизу, наверху тоже нет. Желуди, люди, пища богов. Жили, как свиньи, взлетали затем. Верили в искренность собственных слов, Верили в лживость общественных тем. Серый бархат внизу так манит с высоты. В сознанье призыв - пуститься в полет. Выжигай, вырывай больные мечты: Здесь паденьем всегда кончается взлет.

«На венах ссадины...»

На венах ссадины - никак им не зажить, И дух израненный, что мечется в тисках. Мгла позади, а впереди лишь страх. Так зыбко утвержденье - стоит жить. Я падал птицей в солнце. По руке Цыганка мне гадала и бледнела. Поднять глаза, сказать слова не смела, И ангел над челом стоял в тоске.

«С нами снами снова слово...»