Мой декаданс

Перминов Алексей Александрович

Бетховен

Не нужно ни золота, ни серебра, Чтоб сердцем поверить в бессмертье души. Но только без крови, внезапного зла Поверить в реальность души не спеши. Бетховен. Зверь-гений. Глухой. В три руки. Он правда безумен? В крови нет тепла?! Ты слышал в тех звуках распятье души? Ты видел, как глохла под ними молва?

Гроза

Ты видел, как в небе, ражмежив глаза, Гроза разлеглась проституткой на поле? Легла первой каплей на травы слеза, Заверив о бурном

слезливом раздолье. Ты моря не видел? Но хватит небес! Там часто случаются бури и штили. Корнями с листвой прорастает в них лес, За полем надстроив растущие мили. Ты видел, как сняв свой замшелый халат, Чеканил творец золотые монеты? Типичный полночных небесей распад Залил сальным лаком пустые скелеты.

Жасмин

Бедный мой жасмин жалил мне зрачки. Кистями зимы зажигал июнь. На траву ссыпал снегом лепестки. Белое кругом, и попробуй сплюнь. А теперь засох мертвым тростником. Ветви без листвы, поднятые ввысь. В горле боль и хрип, от снежинок ком. Кости без листвы говорят: «Держись».

Ночь

Ночь в окне. Зачатье дня. Все слова равны нулю. Нет ни «можно», ни «нельзя». Мы с тобою не в строю. Перемирье в одну ночь. Снимем маски до утра. Я хочу тебе помочь, Но помочь ты мне должна. Мы с тобой пьяны уже От вина и от Луны. На каком-то этаже Силуэтами видны. Мы с тобой не будем спать, Чтоб остаться в той ночи. Чтоб похмельем не порвать Огня плачущей свечи.

«Ты неземной кусочек неба...»

N.

Ты неземной кусочек неба. С тобою быть мне не дано. В темной пещере лучик света, Кричащий о тебе одной. Мой мир исполнен мрачных красок. Затменьем, точками зрачки. Ростки волшебных теплых сказок Засохли, не поднявшись из земли. Как верит в идола язычник, Издалека лишь восхищаюсь. Ловлю с тобою каждый миг я И оставляю тебе жалость. Когда закончится дорога И смерть скомандует «отбой», Лишь об одном прошу я Бога - Увидеть нежный образ твой. Пускай секунду, пусть мгновенье, Его мне хватит навсегда. И попрошу я лишь прощенья, Что полюбить ты не смогла.

Дымок

Дымок веселый ласками, Петлею сизой щерится. И в смерть совсем не верится. Труба дымится сказками. Слова у печки теплые. Эфир неоном светится. Гроза в окошке метится И гром грохочет стеклами. И хоть немного грустно мне, Что мы с тобой повздорили, Не лучше воля боли ли? Письма твои горят в огне. Так счастье радует во сне. Слова смолят теплом в огне. Так хорошо, уютно мне На самом дне...

Верлен

Сентиментальных разговоров Нутро не трогают тона. И бурова искристых взоров Давно не достигают дна. И общих радостей причастья Не заставляют грудь стучать. Но озверевшему несчастью Твоих слез, к счастью,

не узнать.

Ветер

Ветер тихо качает мертвые ветки берез. Он листву с них срывает и мне ставит последний вопрос: Что тебе надо от жизни? Чем ты ее заслужил? Может, и ты тоже лишний?
– ветер спросил.

«Картинки лесные из снов иль заветов...»

Картинки лесные из снов иль заветов. Бутылка с горилкой для встречи рассветов. Тропинки узки, часов гнутые стрелки. В развилке на ветке белье сушат белки. Опилки от резаных праздничных елей. Копилки разбитые прежних метелей.

Художник

Я все дальше иду от огней И несу своих мыслей мешок. Вдалеке от шумящих людей Я стираю ступни в порошок. И чем дальше в пустыне иду, Тяжелее, но легче мой путь. Нетерпимей конца пути жду, Чтобы лечь на песок и уснуть. Расствориться в мире своем, Чтоб никто не смог помешать. Каждой клеткой проникнуться сном, На кресте своем себя распять.

«Пыльные тучи недвижные в высях...»

Пыльные тучи недвижные в высях. Солнце за ними. Вечерний янтарь. Мне вспоминается сказкою старь - Лесть потаенная с мордочкой лисьей. Дни календарные, павшие с древа. Времени шаг слаб осенней порой. Ветра холодного сабельный вой. Стон ветвей голых. Вкус свежего хлеба.

«Сиделка. Елка заезженной старью...»

Сиделка. Елка заезженной старью - вправо и влево огни. Кони. В погоне за ними скачет морозный январь. И в янтаре снегири. Кружится в вальсе метель. К тепу примерзшая сталь - Сторожу дали медаль. Сторожу снится постель. Мчит каруселью метель. Стелится даль из картинок Дали В лунной пыли, на полигоне Земли.

Кошки

Восхищаюсь звериною страстью, Где один поцелуй - в сердце, в кровь. Где кошачьи две львиные пасти И шипят, и ревут «про любовь». Когда в шею клыки яд вливают, И взрывают твердь когти межой, Клочья шерсти на травы слезают Под счастливо-болезненный вой.

Берроуз

А Берроуз совсем без бороды! А я думал - молодой и с бородой. А на роже морщины видны! А я думал - красив и живой. А Берроуза любят лгуны! А я думал, он гвоздь им в глазах. Его именем строят мосты! А я думал, за ним гиблый прах.

Разлука

Смотри-ка, к нам тянутся руки разлуки. Возьми на поруки возможные муки. Стихи раздели дыханьем на слоги, Чтоб звуки водили крылатые ноги. Названия ядов возьми из тетради. Вложи вожжи в руки, чтоб быть не в накладе. Пусть оды приходят - весенние воды. Как роды - болезнь - цена нашей свободы.