Мой дикий сводный
Шрифт:
Мирон внезапно подается вперед всем телом, жадно впиваясь в мои губы короткими, влажными поцелуями.
16. Забава
Я теряюсь от его напора и внезапно отвечаю на поцелуи.
В тишине слышны лишь наши причмокивания и сбивающееся на хрипы дыхание.
Это не романтика, это какой-то животный инстинкт из-за всплеска гормонов.
Мирон обхватывает меня крепче за затылок и заваливает на диван, подминая под себя.
– Стой, – мычу ему в губы и пытаюсь отстраниться.
Упираюсь ладонями в грудь. Чувствую горячую кожу под ними и вдруг осознаю, что на мне нет штанов, лишь трусы и футболка.
Сводный со вздохом отрывается от моих губ и замирает, молча глядя на меня.
– Мирон, – выдыхаю и сама слышу, как мой голос предательски дрожит.
И он дрожит не от страха, что возмущает меня до глубины души. Я жутко злюсь на саму себя за то возбуждение, что сейчас испытываю.
– Так нельзя. Мы же не животные какие-то! – взываю к его разуму и, за одно, убеждаю себя. – У тебя девушка. Мы почти родственники, мы с тобой вообще-то ненавидим друг друга.
Мирон усмехается и отстраняется. Ложится на спину, закидывая руку за голову.
– Где мои вещи? – натягиваю на себя одеяло.
– Сохнут на печке. Не переживай, я не изврат какой-нибудь. Просто грел тебя.
– Спасибо. – сглатываю и замолкаю, не зная, что ещё сказать такого, чтобы объяснить свою внезапную слабость.
Поведение Мирона-то я объяснить могу запросто. Красивый наглый парень, который привык получать то, что ему хочется. Не факт, что Крис у него единственная, такие мажоры любят развлекаться при любой возможности.
А вот в какую пропасть чуть не полетели мои принципы?
Но я не такая. Это все на стрессе. Нет другого объяснения тому, что мой самоконтроль дал сбой. Да ещё и с тем, кто бесит меня до глубины души.
– Ноги согрелись? – Мирон забирается ко мне под одеяло и быстро проводит ладонью вниз вдоль бедра.
Ойкаю и покрываюсь мурашками, пытаюсь одернуть ногу.
– Холодные пока. – констатирует он. – Иди сюда.
– Мир! – только и успеваю возмутиться прежде, чем оказываюсь прижатая спиной к его телу.
– Лежи и не дергайся, – рыкает он. – Ноги прижми ко мне. И спи.
– Ты понимаешь, как это выглядит? – возмущаюсь, прижатая к нему, жаркому, как печка.
– Да плевать, как это выглядит. – рычит он тихо. – Не было ничего. И не будет. Ноги грей, я сказал.
Со вздохом прижимаю холодные ступни к его ногам и они мне кажутся очень горячими. Пытаюсь расслабиться, но куда там! Это как расслабиться в лапах медведя, зная, что он в любую минуту может тебя сожрать.
Смотрю в стену, слушая равномерное дыхание Мирона. Но, мне кажется, что он тоже не спит.
Похоже, будем лежать так до утра как два придурка. Закрываю глаза, устраиваюсь поудобнее на его плече и пытаюсь убедить
Как там мама, интересно? Неужели, реально поверила, что я где-то на отдыхе? И, неужели, сейчас нас двоих не ищет никто из друзей? Мирона-то хотя бы Крис его ждёт. А меня…
А Мирон, хоть и гад, все же бросился спасать меня от волков. А его дурному папочке даже и невдомёк, что нас могли сожрать. Воспитатель хренов.
Просыпаюсь в гордом одиночестве, но слышу на улице какую-то возню. По спине пробегают мурашки от воспоминаний о вчерашнем вечере.
После встречи с хищниками мне совершенно не хочется выходить из дома.
Начинается второй день нашего безумного приключения. Хотя, приключением его очень условно можно назвать. Издевательство. Но, вариантов нет. Интересно, захочу ли я в старости рассказать это внукам?
Тянусь и переворачиваюсь на другой бок, на подушку Мирона. От нее чувствуется легкий запах сырости и… сводного. Не аромат его духов, нет. Лёгкий запах пота и кожи. Не неприятный, а, наоборот, притягательно-мужественный.
– О, боже, – вздыхаю и скорее обнюхиваю свою футболку. Я потею не сильно, но за эти дни я так употела, что тоже… попахиваю.
И Мирон это чувствовал, скорее всего. Кошмар какой-то. Нет, в принципе, мне нет дела до его тонкой душевной организации, я не заставляла его со мной спать, но… как девушке мне, конечно, неловко. Надо натопить снега и хотя бы постирать вещи.
Откидываю одеяло и встаю на прохладный пол. По телу пробегает лёгкий холодок. В доме уже достаточно тепло, но все же он до конца ещё не протопился. Ежась, семеню к печке. Возле нее на стульях висят мои штаны и кофта.
– Доброе утро, – раздается со спины голос, по интонации которого не сильно-то и похоже, что утро доброе.
Оборачиваюсь к Мирону, прикрываясь штанами. Он лишь хмыкает, глядя на это, и отворачивается, но не уходит. Опирается плечом о дверной косяк.
– Доброе, – отзываюсь таким же тоном и натягиваю штаны. Обращаю внимание, что он уже где-то раздобыл валенки и щеголяет в них. В принципе, это самое верное решение, потому что наша обувь не предназначена для высоких сугробов.
– Я развел костер. Приготовь еды.
– Так есть же, – замираю с кофтой в руках. – Гречка, суп. Я разогрею.
– Я не ем вчерашнее.
Давлюсь воздухом и закашливаюсь.
– Ты издеваешься? – выдыхаю зло. – Еда в холодильнике, она не испортится за один день. Суп, наоборот, еще вкуснее будет!
Мирон отрицательно качает головой.
– Тогда сам себе готовь, – возмущаюсь, – барин!
Сводный вскидывает голову, громко фыркнув, резко отстраняется от косяка и молча уходит на улицу, довольно сильно хлопнув дверью.