Мой друг работает в милиции
Шрифт:
Прямо под струю шлепнулся кругленький, пушистый котенок. Вода сразу окатила его. Мокрый до последней шерстинки, он даже не смог убежать и беспомощно прижался животом к луже.
Витька растерялся от неожиданности. Хохот мальчишек ворвался в уши внезапно и до боли громко. И тогда Витька бросил шланг, подошел к Севке и с ходу стукнул его в скулу снизу.
Севка замахал руками в воздухе и, поскользнувшись, грохнулся на снег. Прямо под струю извивающегося шланга.
На следующий день Витька сидел на уроках в ожидании, когда его
— Здорово ты этого гада! Сам попробовал холодного душа. А то — котенка!.. Как он, ничего?
— Отогрелся, — улыбнулся Витька. — Я его теплым молоком отпоил.
Каток застыл гладко. Как стеклышко! После уроков столько ребят набежало, что и не сосчитать. Витька стоял у самого края и с интересом разглядывал всю эту карусель. Ребята носились, сталкивались, падали, играли в пятнашки, учили новичков. Девчонки чинно катались парами.
Рядом с Витькой остановилась пионервожатая. Оглядела каток, засмеялась, потом кому-то захлопала. Радовалась она, наверное, больше всех. «Ее идея», — определил Витька.
— А ты что не катаешься? — спросила она вдруг. — Коньков нету?
— Мы по очереди, — ответил Витька. — Мне Чубиков обещал.
— Скучно так стоять. — Пионервожатая задумалась. — Погоди-ка, я сейчас.
Она сбегала в школу и принесла красную повязку. С такими повязками ходят дежурные по школе.
— Дежурить? — удивился Витька.
— Пионерский патруль! — засмеялась вожатая, ловко прицепляя повязку к Витькиному рукаву. — По очереди будете с Чубиковым.
Тут как раз подъехал Серега, плюхнулся в снег и стал отвязывать от валенок свои хоккейки.
— Держи! — крикнул он Витьке. — Каточек — на пять с плюсом! Давай повязку-то.
В лицо Витьке ударил ветер. Да так сильно, что Витька даже рассмеялся.
— Здорово! Давно не встречались!
Витька любил ветер. Когда в прошлом году он ездил в пионерский лагерь на Ладогу, там, недалеко от палаток, стояла вышка. Обыкновенная геодезическая вышка. Витька быстро научился взбираться по деревянным дощечкам-ступенькам на самый верх. Поначалу он цеплялся штанами за шершавые занозистые бревна, потом стал лазать в одних трусиках, и занозы впивались в голые ноги, в живот. Но стоило ли обращать внимание на такие мелочи? Зато наверху Витьку встречал ветер.
Великолепный ветер! Не тот, что стелется по земле и, как дворник, подметает мусор, а ветер высот. Ветер Ладоги!
Он быстро разгонял облака, чтобы Витька мог видеть далеко-далеко: темные просторы леса, зеленые пятна лужаек, желтые поля поспевающей ржи и голубое зеркало Ладоги, сверкающей и необъятной.
В августе Витька в последний раз поднялся на вышку. Ветер сердито и обиженно выл. «Прилетай ко мне», — сказал ему Витька и вырезал ножом на столе свой адрес: «Город
Теперь они встретились снова.
— Быстрее! — кричал ему в уши ветер. — Добавь еще!
Витька смеялся, ветер радостно свистел. Из-за свиста Витька не сразу расслышал голос Наташки Метельской:
— Стой! Сульдин! Стой!
Она догнала его на другой стороне катка и, тяжело дыша, выпалила:
— С Сережкой мальчишки дерутся.
— Где? — не сразу сообразил Витька. — Какие мальчишки?
— Севка, Тузик, другие еще… Его дежурить поставили, а они с клюшками… И без коньков. Он их не пускает, а они лезут…
Дальше Витька слушать не стал. Помчался через каток. Серега действительно сидел в снегу, а на лед, скользя подошвами валенок, размахивая клюшками, выбегали ребята.
Первым бежал Севка. Коньков у него не было. Откуда? Жил он хотя и с отцом, но отец у него такой… Выпить любит. На коньки Севке не оставалось. Да и вообще в Кировске коньки были не очень в моде. Лыжи — это да! А коньки… Редко здесь катки заливают. Ни к чему они, коньки-то…
Клюшка у Севки была сколочена из двух досок. Такая от первого удара рассыплется. Но размахивал он ею лихо и вполне мог кого-нибудь огреть.
— Ну? — остановился перед ним запыхавшийся Витька, стараясь не очень часто дышать.
— Чего ну? — налетел на него Севка. — Я каток заливал? Заливал. Имею право!
— Имеешь. Только без клюшки и на коньках, — немного отдышался Витька. Потом, подумав, добавил: — Для хоккея специальное время выделим.
— Специальное! — присвистнул Севка. — Вам, значит, любое, а нам специальное, да?
Серега тем временем выкарабкался из снега и, поймав за хлястик Мишку Тузика, тащил его с катка. За Витькиной спиной собралась тоже порядочная компания катающихся. Получать клюшками по ногам никому не хотелось.
Севка, видно, понял, что с хоккеем ничего не выйдет.
— Ладно, — прошипел он Витьке в лицо. — Не нам и не вам…
…Ночью кто-то наколотил на льду кучу бутылок и залил осколки водой. Осколки вмерзли.
Желающих кататься сразу стало меньше.
Олег Смирнов дал свои коньки Витьке, и они вдвоем с Серегой колотили железными ломиками по вмерзшим в лед стеклам, отгребали лопаткой осколки. Пионервожатая, как-то сразу погрустневшая, бегала по катку в своих черных валенках:
— Негодяи! Столько радости было! Столько труда!
Она убежала и вернулась с лейтенантом Беловым.
Лейтенант осмотрел осколки, поковырял их Витькиным ломиком и неожиданно спросил:
— Чья работа?
Витька растерялся:
— Откуда я знаю?.. Я тут ночью не был.
Вообще-то Витька догадывался, кто это мог сделать. Но не в его характере было жаловаться.
Лейтенант понял его и больше не спрашивал.
— Держи, — сказал он, возвращая ломик. И, пристально посмотрев на Витьку, добавил: — Хорош хозяин!
— Кто хозяин? — не понял Витька.