Мой друг работает в милиции
Шрифт:
— Ну и гроб! — покачал головой Серега, обходя вокруг Севкиного штаба.
Витька послал Серегу наблюдать и слушать, а сам занялся замком. Он подергал его, покрутил, подергал дверь и принялся озираться вокруг в поисках чего-нибудь потяжелее.
— Не… Витя, — поняла его намерения Наташка. — Не сломаешь. Надо искать ключ. С собой они его брать не станут, потеряют еще. Тут прячут. — Она опустилась на колени и поползла вокруг сарая, запихивая ладонь под нижние бревна. Олег зашагал следом, обыскивая щели. Витька забрался на крышу, поелозил пальцами
Наташка, кончив ползать, тоже стояла задумавшись. Потом подошла к камню, лежащему недалеко от двери, тронула его ногой. Камень слегка покачнулся.
— Здесь, — уверенно сказала она.
Витька отодвинул камень в сторону. Под ним в черной отшлифованной лунке лежал ключ.
Внутри штаба стояли две грубо сколоченные скамейки. Посредине в небольшой ямке темнели угли и недогоревшие ветки. На стенах было столько копоти, что все сразу вымазались. В дальнем углу лежала сеть. Олег приподнял ее и увидел какие-то свертки, перевязанные бумажной веревкой.
Свертки вытащили на свет. Витька развязал один.
— Взрывчатка, — сразу определил он. — Ищите капсюли.
Олег снова нырнул в штаб и притащил какой-то мешочек. Из него, поблескивая металлом, высыпались на землю тоненькие трубочки. С одной стороны они были плотно запаяны, с другой — до половины пустые.
— Для бикфордова шнура, — объяснил Витька.
Олег с Наташкой сидели не двигаясь.
— Это да! — протянул Олег. — Надо Серегу позвать.
Серега не очень удивился. Он тут же принял решение:
— Вот и хорошо! Как грохнем — и привет этому штабу! А то я сидел и все думал: поджечь его или разобрать по бревнышку?
— Придумал! — махнула рукой Наташка. — А если это шпионы оставили?
Серега даже рот разинул от удивления:
— Шпионы? А Севка? А Тузик? Они что, тоже шпионы?
— Одурачили их! Севка думает — игра, а сам помогает, не зная кому. Откуда у него взрывчатка?
— У геологов мог достать, — вмешался Олег. — Или у строителей. Он что хочешь утянет.
Это могло быть правдой. В сопках часто работали геологи, на строительстве дороги подрывали скалы.
— Будем следить, — объяснил Витька. — Круглосуточно. Все, что вытащили, надо сложить обратно, как было.
Пока ребята укладывали обратно свертки, запирали дверь, Витька написал на тетрадном листке: «Мама, я ушел в двухдневный поход».
Записку отдал Сергею.
— Отнесешь.
Место для наблюдения выбрали между корнями старой сосны. Штаб был виден как на ладони. А в случае чего обеспечен отход на другой скат сопки.
Серегину фуфайку Витька запихал в свой рюкзак.
— Завтра утром сменишь меня, — кивнул он Олегу. — Тебя на ночь сменит Сергей. Потом днем Наташка. Потом ночью снова я. Подходить осторожно. Сначала проверьте, нет ли кого у штаба. Пойдете назад — ищите тропинку. Севка с велосипедом пробирается, значит, должна быть. — Он помолчал, словно
— Ну, пока!
Между стволами сосен, над Витькиной головой, свистел ветер. Совсем так же свистел, как там, на геодезической вышке. Он торопился рассказать Витьке обо всем, что произошло в лагере, но от того, что ветер торопился, все слова сливались и получался один свист.
Витька молчал. Разговаривать было нельзя. И хотя полярной ночью светло, как днем, Витька чувствовал, что уже ночь, а ночью все может случиться — надо быть начеку!
Он посмотрел в сторону штаба. Там все было тихо. Тихо так, что даже ушам больно. Вслушиваешься, вслушиваешься в эту тишину, а в ней пусто. Ничего нет. Витьке казалось, что тишина эта все время звучит на одной ноте. Надоедливо, как комар.
Витька вовсю старался, чтобы не заснуть. Для этого он даже начал шепотом рассказывать ветру, почему он тут сидит и зачем нужно узнать, с кем связался Севка, кто принес взрывчатку, что они замышляют.
Ветер все понимал.
Он сорвался с места, полетел в сторону озера и принес Витьке отдаленный плеск весел.
Сначала это был очень тихий плеск. Постепенно он становился отчетливее. Витька увидел вынырнувшую из-под каменного зуба лодку. На веслах сидел широкоплечий дядька в ватнике и шапке-ушанке. На корме правил веслом другой, в синей кепке.
Лодка нырнула в береговую тень, и ее не стало видно.
Потом ветер принес Витьке хруст шагов. Потрескивали сучки, осыпались, скатывались в озеро камешки. Перед штабом выросли две фигуры.
— Под камень смотри! — Голос показался Витьке знакомым. Только слышал он его вроде как во сне. Когда-то давно-давно. А теперь голос звучал рядом.
Широкоплечий в ушанке достал ключ, и оба вошли в штаб. В черном бревенчатом сарае замелькал огонек свечи. Доносились какие-то звуки. Что-то шелестело.
Витька хотел вылезти из засады и подобраться поближе, но ветер поднял такой свист, что Витька понял его предупреждение. Сам же Витька говорил ребятам: в одиночку в борьбу не вступать.
Теперь Витьке вовсе не хотелось спать. Он не отрываясь смотрел на черный проем двери, за которым мелькал огонек купленной Севкой свечи.
Витька увидел, как один из ночных гостей вышел на улицу. Ветер донес звук побрякивающих пустых консервных банок. Широкоплечий собирал их с земли. Те самые банки, которые Витька скинул с крыши. Потом широкоплечий снова скрылся в штабе.
Минут через тридцать свеча погасла. Ночные гости вышли на улицу, заперли дверь, сунули ключ под камень и стали спускаться к озеру. Широкоплечий нес под мышкой сеть. Другой дядька спускался налегке, только одна рука у него была чем-то занята.
Лодка показалась и опять завернула за каменный зуб.
Витьку снова начала обволакивать тишина. Даже плеска весел больше не было слышно. Только тишина. Густая, словно липкая тина. Какая-то не такая, что была час назад. Тревожная тишина. Витька словно чего-то ждал…