Мой грешный маркиз
Шрифт:
Глаза и нос животного были сделаны из кусочков черной лакрицы. Повар Джозеф был определенно гением своего дела. Гостям не хотелось разрушать этот шедевр кулинарного искусства, но желание попробовать его оказалось сильнее. Как выяснилось, на вкус десерт был выше всяких похвал.
Гостям подали фрукты и орехи, абрикосовые пирожные, лепешки, сладкий заварной крем и три вида творожных тортов. Наконец леди удалились в гостиную, где был подан чай, а джентльмены остались за столом, чтобы насладиться портвейном и хересом.
Максу хотелось быть как
Он решил не мучить себя чувством вины из-за того, что снова вынужден лгать. В конце концов, долг перед Орденом превыше всего, да и поездка продлится недолго.
Ему пришлось признать, что пока он не знает, как справиться со сложностями двойной жизни. У него холодело в груди, когда он представлял, Как Дафна отреагирует на правдивый рассказ о его жизни.
Но даже если бы Вирджил разрешил, как он мог поведать столь шокирующую историю именно сейчас? Ведь ему с трудом удалось уговорить ее выйти за него замуж.
Узнав правду, она наверняка пожалеет о своем согласии, и тогда он может потерять любовь. А если это случится, он умрет. Или уж точно не захочет жить.
Лучше уж, чтобы она никогда ничего не узнала, хотя сомнения раздирали его душу на части.
Он делал все возможное, чтобы выбросить эти мысли из головы. Все равно уже поздно рассказывать ей то, что следовало сказать значительно раньше, хотя ни тогда, ни сейчас он не имеет права это сделать.
Чувствуя возрастающую тревогу, Макс сказал себе, что просто надо быть осторожнее и внимательно следить, чтобы две главных линии его жизни ненароком не пересеклись.
Он сможет. Он так жил уже много лет, разве нет? Опытный лжец, он никогда не испытывал трудностей с разделением своей внутренней сущности — агента Ордена и внешней маски — перепившего Великого Путешественника.
Но впервые за свою долгую карьеру Макс ощутил, что в нем все противится исполнению долга. Решительно и сильно.
Несправедливо заставлять его вести двойную жизнь. Хуже того, глубоко в душе Макс начал понимать, что сможет быть или хорошим мужем, или надежным агентом. Но не тем и другим одновременно.
Он не мог представить, как сумеет уклоняться от долга перед Орденом. Слишком давно он был с ним связан, да и наставники Ордена знали свое дело. А значит, появление серьезных проблем в его браке — лишь вопрос времени.
Возможно, подумал Макс, не следовало преследовать Дафну Старлинг с таким упорством. Было бы правильнее избавить ее от всего этого, оставить в покое и выбрать другую женщину, которую он не любил. Но он не мог представить себе жизни без Дафны. Для него она стала главным человеком в мире. Проклятие, он лишится рассудка, если не перестанет постоянно об этом думать. Лучше уж не думать вообще. Все равно у него нет выбора. Остается только лгать. Кстати, втягивать ее в интриги Ордена тоже совершенно ни к чему.
Прошло бесконечно
Вспомнив рассказ тестя о том, как любила Дафна играть на фортепиано для матери, он рискнул во всеуслышание предложить маркизе сыграть.
Она окинула мужа задумчивым взглядом, потом склонила голову, как послушная жена, и пробормотала:
— Как скажете, милорд.
Но когда она шла мимо него к инструменту, Макс заметил в ее голубых глазах холод.
Она открыла крышку, выбрала ноты, села и провела пальцами по клавишам, словно заново знакомясь с давно потерянным другом.
Потом она глубоко вздохнула и заиграла.
Это была простая задушевная и очень выразительная пьеса. Макс ее узнал — аранжировка для фортепиано известной музыки Альбинони.
Адажио наполнило комнату своей скорбной красотой. Музыка началась тихо и медленно, но быстро набирала силу и достигла крещендо, в котором чувствовалась смутная угроза.
Макс нахмурился. Какой странный выбор, подумал он. Дафна так старалась создать для гостей приятную атмосферу, но музыка, мягко выражаясь, изменила настроение.
Ему не потребовалось много времени, чтобы понять в чем дело. Это какое-то послание. Для него.
Он внимательно посмотрел на жену, и почему-то у него появилось чувство, что видит ее впервые.
Только он и представить себе не мог, какие чувства бушевали в ее душе. Макс понял только одно: несмотря на тщательную предварительную проработку вопроса, в Дафне было еще очень много неизведанного.
Или он правильно сделал, попросив ее сыграть, или она только сейчас по неведомым причинам решила показать доселе скрытую часть своей души.
Искренняя страстность исполнения не осталась незамеченной. Когда пьеса окончилась, гости несколько секунд молчали, пребывая в глубокой задумчивости. Потом раздались аплодисменты.
— Превосходно! — восклицали одни.
— С душой! — вторили другие.
Дафна медленно подняла голову от фортепиано, словно только что перенесла тяжелое испытание. Она встретилась глазами с Максом, и пока другие гости продолжали аплодировать и хвалить ее исполнение, он подошел к инструменту и предложил жене руку.
С одной стороны, он испытывал гордость — жена оказалась талантливой и в этом, но с другой — никак не мог понять, что происходит.
— Ты полна сюрпризов, дорогая, — пробормотал он, провожая ее от фортепиано к креслу. — Возможно, есть и другие секреты, о которых я не знаю?
— У меня нет, а у тебя? — Она не стала ждать ответа, высвободила руку и вернулась к гостям — превосходная хозяйка!
Макс пришел в замешательство.
Любопытно: он мог с легкостью предсказывать поведение незнакомых людей, но только сейчас до него дошло, что его любимая жена практически игнорирует его.