Мой грешный муж

Неприятности начались с бренди.

Или, возможно, честнее будет сказать - по крайней мере, по отношению к бренди, которое не следует винить во всех человеческих недостатках, - что проблема уже существовала, а бренди просто выявил ее.

Кассандра не была лично знакома с действием бренди, но, когда она в полночь стояла в дверях бального зала и смотрела, как Люси поет и танцует в одиночестве в круге света, отбрасываемого канделябрами, ей стало ясно, что здесь замешан алкоголь.

Первая

подсказка: Люси танцевала не со своей обычной грацией. Ее вальс - если это можно было назвать вальсом – состоял из резких скачков и прыжков. Не помогало и то, что на ней было одно из богато украшенных платьев их матери из прошлого века. Юбки платья из голубой и золотой парчи были в три раза шире, чем сама Люси, и волочились по полу, грозя сбить ее с ног. Кружевные рукава открывали предплечья, а на голове болтался один из старых маминых париков.

Вторая подсказка: Люси пела непристойную песню о девушке, потерявшей девственность. Само по себе это не было удивительным, но она фальшивила, а только одно обстоятельство заставило бы Люси петь фальшиво.

Что привело Кассандру к третьей и самой очевидной подсказке: бутылке бренди, которую Люси сжимала, как партнера по танцу.

Кассандра вздохнула, отчего пламя ее свечи затрепетало. Если бы она не была такой уставшей после очередного вечера, проведенного в тщетном созерцании огня в папином кабинете, она, возможно, сочла бы это зрелище комичным, но за последний год было слишком много сцен, подобных этой. Не то чтобы Люси нуждалась в бренди, чтобы устраивать сцены.

– Кассандра!
– воскликнула Люси, заметив ее.
– Разве я не великолепна?

Она резко остановилась и раскинула руки в стороны. Оставшийся коньяк заплескался в бутылке, а ее парик свалился на пол, приземлившись в опасной близости от канделябра.

Затем, все еще раскинув руки, она начала кружиться.

Бренди, плюс кружение, плюс длинные юбки, плюс открытое пламя. Добром это не кончится.

– "Великолепно” - это одно слово, которое приходит на ум, - сказала Кассандра, подходя к ней.
– Я могу назвать и несколько других.

– Я еду в Лондон!
– объявила Люси, продолжая вращаться.
– Я отправлюсь ко двору и стану любовницей короля!

– Говорят, он сумасшедший, так что ты вполне можешь привлечь его.
– Кассандра протянула свободную руку.
– Почему бы тебе теперь не отдать мне эту бутылку?

Люси перестала кружиться, споткнулась и сделала вызывающий глоток.

– Как ты думаешь, каково это - быть любовницей?

– Надеюсь, никто из нас никогда этого не узнает.

– Ха! Ты даже не знаешь, каково это - быть женой, миссис Девитт, а ведь ты уже два года замужем!

Сделав еще один глоток, Люси сорвалась с места и запела новую песню, что-то о том, как избежать боли супружеской жизни, потому что “баба лучше, чем жена”.

О боже.

Большую часть времени Кассандре казалось, что она справляется.

Она старалась не задумываться о прошлом и не

беспокоиться о будущем. Она пыталась не забывать о том, что нужно быть благодарной за то, что у нее есть, и подавляла свою тоску по тому, чего у нее никогда не будет. Она обеспечивала прибыльное управление поместьем и бесперебойное ведение домашнего хозяйства и встречала любую ситуацию с улыбкой. Она даже не подпускала несчастную козу своей матери к розовым кустам. Большую часть времени.

Да, в большинстве случаев она справлялась.

Это был не тот случай.

– Отдай мне бренди, Люси.

Люси с воплем отскочила в сторону, и произошло неизбежное: Юбки запутались у нее под ногами, бутылка вылетела из рук и разбилась о стену, а сама она рухнула на твердый пол. Воздух наполнился парами бренди, и пламя затрепетало в предвкушении.

Кассандра бросилась вперед, надеясь, что ее сестра не пострадала, но плечи Люси тряслись от смеха. И, по крайней мере, бренди больше не было проблемой. Кассандра делала большие успехи.

– Не пойти ли нам теперь наверх, в постель, о великолепная?
– спросила она.

Люси подняла голову, ее темные волосы рассыпались по плечам, красивое лицо осунулось от выпитого.

– Я хочу еще бренди! Это было папино бренди.

– Да, я знаю. Но бренди наверху, - солгала Кассандра - Так что давай поднимемся наверх.

Каким-то образом Кассандре удалось уговорить Люси подняться по лестнице, не сломав себе шею и не подпалив ничего. Когда они приблизились к верхней ступеньке, Кассандра бросила тоскливый взгляд в дальний конец темного коридора, на уютную спальню Люси. Почти пришли.

– Бренди французский. Я хочу быть француженкой, - сказала Люси.
– Во Франции веселее!

– Без сомнения.

– Англия скучная. Санн-парк скучный. Кассандра ооооочень скучная.

– А Люси - навеселе.

– Навеселе!
– прокричала Люси, спотыкаясь на последней ступеньке.
– Навеселе! Навеселе! Навеселе!

– Тише. Ты разбудишь Эмили, мистера Ньюэлла и маму.

– Ничто не разбудит маму. Она спит уже много лет.

Истина - в вине.

Кассандра ничего не ответила и сосредоточилась на том, чтобы провести Люси по лестничной площадке. К счастью, Люси забыла о бренди. Она также забыла, как ходить. Она спотыкалась и поскальзывалась, Кассандра едва успела подхватить ее, прежде чем они обе покатились вниз по лестнице.

– Давайте, мисс Навеселе. Она оттащила Люси в безопасный коридор.
– Давайте уложим вас в постель, пока вы не погибли.

– Чарли тоже был навеселе, когда его убили? А папа, когда умер?

Кассандра резко отпустила сестру, но Люси, покачиваясь, осталась стоять на ногах. В свете свечи было видно, что лицо Люси стало жестким, каким оно иногда становилось в последнее время: твердым и ярким, как хрусталь. Они долго смотрели друг на друга, пламя замерцало между ними. Люси первой отвела взгляд и разразилась громким хохотом.